492                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

9.   ФАБРИЧНОЕ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО   (ПОЛОЖЕНИЯ  ОБ  ОХРАНЕ  ЗДОРОВЬЯ  II ВОСПИТАНИИ).

ВСЕОБЩЕЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЕГО  В АНГЛИИ

Фабричное законодательство, это первое сознательное и планомерное воздействие общества на стихийно сложившийся строй его процесса производства, представляет собой, как мы видели, столь же необходимый продукт крупной промышлен­ности, как хлопчатобумажная пряжа, сельфакторы и электриче­ский телеграф. Прежде чем говорить о всеобщем распространении фабричного законодательства в Англии, необходимо кратко упомянуть о некоторых его положениях, не касающихся числа часов рабочего дня.

Положения об охране здоровья, не говоря уже об их редак­ции, облегчающей для капиталиста их обход, чрезвычайно скудны и фактически ограничиваются предписаниями о побелке стен и некоторыми другими правилами о мерах поддержания чистоты, о вентиляции и защите от опасных машин. В третьей книге мы возвратимся к фанатической борьбе фабрикантов против положения, которым на них были возложены неболь­шие расходы с целью предохранить от увечья руки и ноги рабочих. Здесь снова нашел себе блестящее подтверждение тот догмат фритредеров, что в обществе с антагонистическими интересами каждый, стремясь к своей собственной пользе, тем самым содействует общему благу. Одного примера будет доста­точно. Известно, что в течение последних двадцати лет в Ирлан­дии сильно расширилась льняная промышленность, а вместе с ней и scutching mills (льнотрепальные фабрики). В 1864 г. там существовало до 1 800 этих mills. Осенью и зимой перио­дически отрываются от полевых работ, чтобы подавать лен в вальцовые машины scutching mills, совершенно не знакомые с машинами люди, главным образом подростки и женщины, сыновья, дочери и жены соседних мелких фермеров. Несчаст­ные случаи, совершающиеся здесь, по количеству и интенсив­ности совершенно беспримерны в истории машин. На одной-единственной scutching mill в Килдинане (близ Корка) с 1852 по 1856 г. имели место 6 смертных случаев и 60 тяжких уве­чий, — и все их можно было бы предотвратить при помощи самых простых приспособлений стоимостью в несколько шиллингов. Д-р Уайт, certifying surgeon [официальный врач] фабрик в Даун­патрике, заявляет в официальном отчете от 16 декабря 1865 года:

“Несчастные случаи на scutching mills носят ужасающий характер. Во многих случаях отрывается четвертая часть тела. Смерть или будущее, полное жалкой беспомощности и страдании, — вот обычные последствия

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               493

увечий. Увеличение количества фабрик в стране, конечно, вызовет более широкое распространение таких страшных результатов. Я убежден, что надлежащим контролем государства за scutching mills были бы пред­отвращены огромные жертвы здоровьем и жизнью” ²⁹⁴⁾.

Что еще могло бы лучше характеризовать капиталистиче­ский способ производства, чем эта необходимость навязать ему принудительным законом государства соблюдение элементарней­ших правил гигиены и охраны здоровья?

“Фабричный акт 1864 г. выбелил и вычистил в гончарном производ­стве более 200 мастерских, после того как они по 20 лет или даже совсем воздерживались от таких операций” (вот оно, “воздержание” капитала!). (В этих мастерских занято 27 878 рабочих, дышавших до сих пор во время чрезмерной дневной, а часто и ночной работы отвратительным воз­духом, вследствие чего это вообще сравнительно безвредное производство постоянно грозило болезнью и смертью. Фабричный акт заставил сильно увеличить количество приспособлений для вентиляции” ²⁹⁵⁾ .

В то же время эта область применения фабричного акта ярко показывает, что капиталистический способ производства по самому своему существу за известной границей исключает вся­кое рациональное улучшение. Мы уже неоднократно отмечали, что английские врачи в один голос признают 500 куб. футов воздуха на человека едва лишь достаточным минимумом при непрерывной работе. Хорошо! Раз фабричный акт всеми своими принудительными мерами косвенно ускоряет превращение мел­ких мастерских в фабрики, а потому косвенно посягает на право собственности мелких капиталистов и обеспечивает круп­ным монополию, то обеспечение по закону необходимого коли­чества воздуха на каждого рабочего одним махом прямо экспро­приировало бы тысячи мелких капиталистов! Это поразило бы самый корень капиталистического способа производства, т. е. самовозрастание капитала, и крупного и мелкого, совершаю­щееся при посредстве “свободной” купли и потребления рабочей силы. Потому-то перед этими 500 кубических футов воз­духа у фабричного законодательства захватывает дух. Санитар­ные учреждения, комиссии по обследованию промышленности, фабричные инспектора снова и снова говорят о необходимости этих 500 кубических футов и невозможности вырвать их у ка­питала. Таким образом, они фактически заявляют, что чахотка и другие легочные болезни рабочих являются условием суще­ствования капитала ²⁹⁶⁾.

²⁹⁴) “Children's Employment Commission. 5th Report”, p. XV, № 72 sqq.

²⁹⁵) “Reports of Insp. of  Fact. for 31st October 1865”. p. 127.

²⁹⁶) Эмпирически установлено, что средний здоровый индивидуум при каждом вдохе средней интенсивности потребляет около 25 кубических дюймов воздуха и делает около 20 вдохов в минуту. Таким образом, потребление воздуха на одного чело­века должно было бы составлять около 720 000 кубических дюймов, или 416 кубиче-

494                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

Как ни жалки в общем статьи фабричного акта относительно воспитания, они объявили начальное обучение обязательным условием труда ²⁹⁷⁾. Их успех впервые доказал возможность соединения обучения и гимнастики ²⁹⁸⁾ с физическим трудом, а следовательно, и физического труда с обучением и гимнасти­кой. Фабричные инспектора, выслушивая показания учителей, скоро открыли, что фабричные дети, хотя они учатся вдвое меньше, чем школьники, регулярно посещающие школу днем, тем не менее, успевают пройти столько же, а часто и больше.

“Дело объясняется просто. Те, кто проводит в школе только половину дня, постоянно свежи и почти всегда способны и готовы учиться. Система, при которой труд чередуется с учебой в школе, превращает каждое из этих двух занятий в отдых и освежение после другого, и, следовательно, она более подходяща для ребенка, чем непрерывность одного из этих двух занятий. Ребенок, который с раннего утра сидит в школе, особенно в жар­кую погоду, не может соперничать с другим, который бодрый и возбуж­денный приходит со своей работы” ²⁹⁹⁾.

Дальнейшие доказательства можно найти в речи Сениора, произнесенной на социологическом конгрессе б Эдинбурге в 1863 году. Он указывает здесь, между прочим, и на то обстоя­тельство, что односторонний непроизводительный и продолжи­тельный школьный день детей в старших и средних классах без пользы увеличивает труд учителей “и в то же время не только бесплодно, но и прямо во вред детям расточает их время, здоровье и энергию” ³⁰⁰⁾. Из фабричной системы, как можно

ских футов, в сутки. Но известно, что послуживший для дыхания воздух уже неприго­ден для этого процесса, пока он не очистится в великой мастерской природы. Согласно опытам Валентина и Бруннера, здоровый человек выдыхает, по-видимому, около 1 300 кубических дюймов углекислого газа в час, это равносильно тому, как если бы легкие выбрасывали из себя в сутки до 8 унций твердого угля. “На каждого человека должно приходиться не менее 800 кубических футов” (Huxley [“Lessons in Elemen­tary Physiology”. London, 1866, p. 105]).

²⁹⁷) Согласно английскому фабричному акту, родители не могут посылать своих детей до 14 лет в “контролируемые” Фабрики, если они не обеспечивают им в то же время начального обучения. Фабрикант ответствен за соблюдение закона. “Обучение при фабриках обязательно, оно — условие работы” (“Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1865”, p. 111).

²⁹⁸) О самых прекрасных результатах соединения гимнастики (а для юношей и военных упражнений) с обязательным обучением детей на фабриках и в школах для бедных см. речь Н. У. Сениора на седьмом годичном конгрессе Национальной ассо­циации поощрения общественных наук в “Report of Proceedings etc.”. London, 1863, p. 63, 64, а также отчет фабричных инспекторов от 31 октября 1865 г., стр. 118, 119, 120, 126 и сл.

²⁹⁹) “Reports of Insp. of  Fact. for 31st October 1865”, p. 118. Один наивный фабри­кант шелка заявляет члену Комиссии по обследованию условий детского труда: “Я вполне убежден, что секрет того, как произвести хороших рабочих, найден в соеди­нении труда с обучением начиная с детского возраста. Конечно, труд не должен быть ни слишком напряженным, ни отталкивающим, ни вредным для здоровья. Мне хоте­лось бы, чтобы мои собственные дети имели труд и игры как отдых от школы” (“Chil­dren's Employment Commission. 5th Report”, p. 82, № 36).

³⁰⁰) Сениор в “Report of Proceedings” седьмого годичного конгресса Националь­ной ассоциации поощрения общественных наук, стр. 66. До какой степени крупная

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               495

проследить в деталях у Роберта Оуэна, вырос зародыш воспи­тания эпохи будущего, когда для всех детей свыше известного возраста производительный труд будет соединяться с обуче­нием и гимнастикой не только как одно из средств для увеличе­ния общественного производства, но и как единственное сред­ство для производства всесторонне развитых людей.

Мы видели, что крупная промышленность технически уни­чтожает мануфактурное разделение труда, пожизненно при­крепляющее к одной частичной операции всего человека, и в то же время капиталистическая форма крупной промышленности воспроизводит это разделение труда в еще более чудовищном виде: на собственно фабрике — посредством превращения ра­бочего в наделенный сознанием придаток частичной машины, во всех других местах — отчасти посредством спорадического применения машин и машинного труда ³⁰¹⁾, отчасти посредством введения женского, детского и неквалифицированного труда как новой основы разделения труда. Противоречие между ману­фактурным разделением труда и существом крупной промышлен­ности дает о себе знать насильственным образом. Оно выра­жается, между прочим, в том ужасном факте, что большая часть детей, занятых на современных фабриках и мануфакту­рах и с самого нежного возраста прикованных к простейшим манипуляциям, целые годы подвергается эксплуатации, не имея возможности научиться какой-либо работе, которая сделала бы их впоследствии пригодными хотя бы на этой же самой ману­фактуре или фабрике. Например, в английских типографиях

промышленность, достигнув известного уровня развития, переворотом в способе материального производства и в общественных отношенных производства совершает переворот и в головах, ярко показывает сравнение речи Н. У. Сениора в 1863 г. с его филиппикой против фабричного закона 1833 г. или сопоставление взглядов упомяну­того конгресса с тем фактом, что в некоторых сельских районах Англии бедным роди­телям все еще запрещают под угрозой голодной смерти обучать своих детей. Так, например, г-н Снелл сообщает, что если кто-либо в Сомерсетшире по бедности обра­щается за помощью к приходу, то по установившейся практике его заставляют взять своих детей из школы. Так, г-н Уолластон, священник в Фелтеме, рассказывает о слу­чаях, когда некоторым семьям отказывали решительно во всяком вспомоществовании, “потому что они посылают своих детей в школу”.

³⁰¹) В тех случаях, когда ремесленные машины, приводимые в движение силой человека, прямо или косвенно конкурируют с развитыми машинами, которые как таковые предполагают механическую двигательную силу, происходит крупная пере­мена в отношении рабочего, приводящего машину в движение. Первоначально паровая машина замещала этого рабочего, теперь он должен замещать паровую ма­шину. Напряжение и расходование его рабочей силы достигает поэтому чудовищных размеров, в особенности для подростков, осуждаемых на это истязание. Так, член комиссии Лондж наблюдал, как в Ковентри и окрестностях применяют 10—15-летних мальчиков для того, чтобы вертеть ленточный станок, а еще более юные дети должны были вертеть станки меньших размеров. “Это чрезвычайно тяжелый труд. Мальчики просто замещают паровую силу” (“Children's Employment Commission. 5th Report”, 1866, p. 114, № 6). Там же и на следующих страницах см. об убийственных послед­ствиях “этой системы рабства”, как называет ее официальный отчет,

496                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

раньше был в обычае соответствующий системе старой мануфак­туры и ремесла переход учеников от сравнительно простых к более содержательным работам. Ученики проходили курс учения, пока не становились обученными печатниками. Уме­ние читать и писать было для всех необходимым условием для занятия ремеслом. Все это изменилось с появлением печат­ной машины. Она требует двоякого рода рабочих: взрослого рабочего, надсмотрщика за машиной, и малолетних, обыкно­венно 11—17-летних мальчиков, работа которых состоит исклю­чительно в том, чтобы вкладывать в машину лист бумаги или вынимать из нее отпечатанный лист. Они, особенно в Лондоне, заняты этой утомительной работой в некоторые дни недели по 14, 15, 16 часов без перерыва, а часто 36 часов кряду, имея всего лишь два часа перерыва на еду и сон! ³⁰²⁾ Большая часть из них не умеет читать, они, как правило, совершенно одичалые, ненормальные существа.

“Чтобы сделать их способными к работе, совершенно не требуется какого бы то ни было интеллектуального воспитания; у них мало воз­можности для приобретения искусства и еще меньше — для развития; их заработная плата, хотя и относительно высокая для мальчиков, не по­вышается по мере того, как они становятся взрослыми, и у подавляющего большинства нет никаких шансов занять более доходное и ответственное положение надсмотрщика за машиной, потому что на каждую машину при­ходится всего один надсмотрщик и часто 4 подростка” ³⁰³⁾.

Когда они становятся слишком взрослыми для своего дет­ского труда, именно достигают самое большое 17 лет, их уволь­няют из типографии. Они становятся кандидатами в преступ­ники. Некоторые попытки доставить им какие-либо другие занятия разбивались о их невежество, грубость, физическую и интеллектуальную отсталость.

То, что сказано относительно мануфактурного разделения труда внутри мастерской, сохраняет свое значение и для раз­деления труда внутри общества. Пока ремесло и мануфактура образуют всеобщий базис общественного производства, подчи­нение производителя исключительно одной отрасли производ­ства, разрушение первоначального многообразия его занятий ³⁰⁴⁾

³⁰²) “Children's Employment Commission. 5th Report”, 1866, p. 3, № 24.

³⁰³) Там же, стр.  7, № 60.

³⁰⁴) “В некоторых районах горной Шотландии... многие пастухи овец и бед­няки-арендаторы с женами и детьми, согласно статистическим отчетам, ходили в баш­маках, которые они сами шили из кожи, выделанной ими самими, в одеждах, до кото­рых не притрагивалась никакая другая рука, кроме их собственной, материал для которых они сами стригли с овец и лен для которых они сами возделывали. При из­готовлении одежды едва ли применялись какие-либо купленные предметы, за исклю­чением шила, иглы, наперстка и очень немногих частей железных инструментов,

Глава   XIII. — Машины и крупная промышленность                                                             497

являются необходимым моментом развития. На этом базисе каждая отдельная отрасль производства эмпирически нахо­дит соответствующий ей технический строй, медленно совер­шенствует его и, как только достигается известная степень зрелости, быстро кристаллизует его. Время от времени происходят изменения, которые вызываются кроме нового ма­териала труда, доставляемого торговлей, постепенным изме­нением рабочего инструмента. Но раз соответственная форма инструмента эмпирически найдена, он перестает изменяться, как это и показывает переход его в течение иногда тысячелетия из рук одного поколения в руки другого. Характерно, что вплоть до XVIII века отдельные ремесла назывались mysteries (mystères) [тайнами], в глубину которых мог проникнуть только эмпирически и профессионально посвященный ³⁰⁵⁾. Крупная промышленность разорвала завесу, которая скрывала от людей их собственный общественный процесс производства и пре­вращала различные стихийно обособившиеся отрасли произ­водства в загадки одна по отношению к другой и даже для посвященного в каждую отрасль. Принцип крупной промышлен­ности — разлагать всякий процесс производства, взятый сам по себе и, прежде всего, безотносительно к руке человека, на его составные элементы, создал вполне современную науку техно­логии. Пестрые, внешне лишенные внутренней связи и окосте­невшие виды общественного процесса производства разложи­лись на сознательно планомерные, систематически расчлененные, в зависимости от желаемого полезного эффекта, области применения естествознания. Технология открыла также те немногие великие основные формы движения, в которых необ­ходимо совершается вся производительная деятельность чело­веческого тела, как бы разнообразны ни были применяемые инструменты, — подобно тому, как механика, несмотря на вели­чайшую сложность машин, не обманывается на тот счет, что все они представляют собой постоянное повторение элементарных механических сил. Современная промышленность никогда не рассматривает и не трактует существующую форму производ­ственного процесса как окончательную. Поэтому ее технический базис революционен, между тем как у всех прежних способов

употребляемых при ткачестве. Краски добывались самими женщинами из деревьев, кустарников, трав и т. д.” (Dugald Stewart, “Works”, ed. Hamilton, vol. VIII, p. 327—328).

³⁰⁵) В знаменитом произведении Этьенна Буало “Livre des métiers” предпи­сывается, между прочим, чтобы подмастерье при переводе его в мастера давал присягу “братски любить своих братьев по ремеслу, поддерживать их, не выдавать добровольно тайн ремесла и даже, в интересах всего цеха, не обращать внимания покупателя на недостатки продуктов других с целью отрекомендовать свой собственный товар”.

498                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

производства базис был по существу консервативен³⁰⁶⁾. По­средством внедрения машин, химических процессов и других методов она постоянно производит перевороты в техническом базисе производства, а вместе с тем и в функциях рабочих и в общественных комбинациях процесса труда. Тем самым она столь же постоянно революционизирует разделение труда внутри общества и непрерывно бросает массы капитала и массы рабочих из одной отрасли производства в другую. По­этому природа крупной промышленности обусловливает пере­мену труда, движение функций, всестороннюю подвижность рабочего. С другой стороны, в своей капиталистической форме она воспроизводит старое разделение труда с его окостеневшими специальностями. Мы видели, как это абсолютное противоречие уничтожает всякий покой, устойчивость, обеспеченность жиз­ненного положения рабочего, постоянно угрожает вместе со средствами труда выбить у него из рук и жизненные сред­ства ³⁰⁷⁾ и вместе с его частичной функцией сделать излишним и его самого; как это противоречие жестоко проявляется в непрерывном приношении в жертву рабочего класса, непомерном расточении рабочих сил и опустошениях, связанных с обще­ственной анархией. Это — отрицательная сторона. Но если перемена труда теперь прокладывает себе путь только как непре­одолимый естественный закон и со слепой разрушительной силой естественного закона, который повсюду наталкивается на пре­пятствия ³⁰⁸⁾, то, с другой стороны, сама крупная промышлен-

³⁰⁶) “Буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений. Напротив, первым условием существования всех прежних промышленных классов было сохра­нение старого способа производства в неизменном виде. Беспрестанные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуве­ренность и движение отличают буржуазную эпоху от всех других. Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освящен­ными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказы­ваются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отно­шения” (Ф. Энгельс и К. Маркс. “Манифест Коммунистической партии”. Лондон, 1848, стр. 5 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 4, стр. 427]).

³⁰⁷) “Лишая средств для жизни — жизни всей лишаете” (Шекспир) ¹⁵³.

³⁰⁸) Один французский рабочий, возвратившись из Сан-Франциско, пишет: “Я никогда и не думал, что буду способен заниматься всеми ремеслами, которыми действительно занимался в Калифорнии. Я глубоко был убежден, что ни к чему не гожусь, кроме книгопечатания... Попав в этот мир авантюристов, которые легче меняют свое ремесло, чем вы рубаху, — поверьте! — я действовал, как остальные. Так как занятие рудокопа оказалось не особенно выгодным, то я оставил его и отпра­вился в город, где я последовательно был типографским рабочим, кровельщиком, литейщиком по свинцу и т. д. Вследствие того, что опыт показал мне, что я пригоден ко всяким работам, я менее чувствую себя моллюском и более человеком” (Д. Carbon. “De l'enseignement professionnel”, 2èmе éd., p. 50).

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               499

ность своими катастрофами делает вопросом жизни и смерти признание перемены труда, а потому и возможно большей многосторонности рабочих, всеобщим законом общественного производства, к нормальному осуществлению которого должны быть приспособлены отношения. Она, как вопрос жизни и смерти, ставит задачу: чудовищность несчастного резервного рабочего населения, которое держится про запас для изменяю­щихся потребностей капитала в эксплуатации, заменить абсолютной пригодностью человека для изменяющихся потреб­ностей в труде; частичного рабочего, простого носителя извест­ной частичной общественной функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные обществен­ные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедея­тельности. Одним из моментов этого процесса переворота, сти­хийно развившимся на основе крупной промышленности, являются политехнические и сельскохозяйственные школы, дру­гим — “écoles d 'enseignement professionel” [“профессиональные школы”], в которых дети рабочих получают некоторое знаком­ство с технологией и с практическим применением различных орудий производства. Если фабричное законодательство, как первая скудная уступка, вырванная у капитала, соединяет с фабричным трудом только элементарное обучение, то не под­лежит никакому сомнению, что неизбежное завоевание полити­ческой власти рабочим классом завоюет надлежащее место в школах рабочих и для технологического обучения, как теоре­тического, так и практического. Но точно так же не подлежит никакому сомнению, что капиталистическая форма производства и соответствующие ей экономические отношения рабочих на­ходятся в прямом противоречии с такими ферментами перево­рота и с их целью — уничтожением старого разделения труда. Однако развитие противоречий известной исторической формы производства есть единственный исторический путь ее раз­ложения и образования новой. “Ne sutor ultra crepidam!” ¹⁵⁴  Эта nec plus ultra [вершина] ремесленной мудрости преврати­лась в ужасную глупость с того момента, когда часовщик Уатт изобрел паровую машину, цирюльник Аркрайт — прядильную машину, рабочий-ювелир Фултон — пароход ³⁰⁹⁾.

³⁰⁹) Джон Беллерс, истинный феномен в истории политической экономии, уже в конце XVII века с полной ясностью понимал необходимость уничтожения нынешней системы воспитания и разделения труда, порождающих гипертрофию и атрофию на обоих полюсах общества, хотя и в противоположном направлении. Он, между прочим, очень хорошо говорит: “Праздное ученье лишь немногим лучше, чем ученье празд­ности... Физический труд - первое божественное установление... Труд так же необхо­дим для здоровья тела, как пища для его жизни, потому что те неприятности, от ко-

500                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

Пока фабричное законодательство регулирует труд на фаб­риках, мануфактурах и т. д., это представляется сначала просто вмешательством в эксплуататорские права капитала. Напротив, всякое регулирование так называемой работы на дому ³¹⁰⁾ с самого начала выступает как прямое вторжение в patria potestas, т. е., выражаясь современным языком, в родительскую власть, — шаг, от которого деликатный английский парламент долгое время отказывался с аффектированным содроганием. Однако сила фактов заставила, наконец, признать, что крупная промышленность разрушает вместе с экономическим базисом старой семьи и соответствующего ему семейного труда и старые семейные отношения. Необходимо было провозгласить право детей.

“К несчастью”, — говорится в заключительном отчете Комиссии по обследованию условий детского труда 1866 г., — “из всех свидетельских показаний явствует, что дети обоего пола ни от кого так не нуждаются в защите, как от своих родителей”. Система безмерной эксплуатации труда детей вообще и их домашнего труда в особенности “поддерживается тем, что родители без всякого ограничения и контроля пользуются своей произвольной и пагубной властью над своим молодым и нежным потом­ством... У родителей не должно быть абсолютной власти превращать своих детей в простые машины для добывания такого-то еженедельного зара­ботка... Дети и подростки имеют право на защиту законодательства от злоупотребления родительской властью, которое преждевременно подры­вает их физические силы и принижает их моральное и интеллектуальное существо” ³¹¹).

Однако не злоупотребление родительской властью создало прямую или косвенную эксплуатацию незрелых рабочих сил капиталом, а наоборот, капиталистический способ эксплуата­ции, уничтожив экономический базис, соответствующий роди­тельской власти, превратил ее в злоупотребление. Но как ни ужасно и ни отвратительно разложение старой семьи при ка­питалистической системе, тем не менее, крупная промышлен­ность, отводя решающую роль в общественно организованном процессе производства вне сферы домашнего очага женщинам, подросткам и детям обоего пола, создает новую экономическую основу для высшей формы семьи и отношения между полами.

торых человек спасается праздностью, постигнут его в виде болезни... Труд подливает масло в лампу жизни, а мысль зажигает ее... Пустой детский труд” (это — пророче­ские возражения Базедовым и их современным подголоскам) “оставляет детский ум пустым” (“Proposals for raising a College of Industry of all useful Trades and Husbandry”. London, 1G96, p. 12, 14, 16, 18).

³¹⁰) Она, впрочем, очень часто совершается в мелких мастерских, как мы видели это на примере кружевной мануфактуры и соломоплетения и что можно было бы обстоятельнее показать, в особенности на примере металлических мануфактур в Шеффилде, Бирмингеме и т. д.

³¹¹) “.Children's Employment Commission. 5th Report”, p. XXV, № 162, “2nd Re­port”, p. XXXVIII, № 285, 289; p. XXV, XXVI, № 191.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               501

Разумеется, одинаково нелепо считать абсолютной христианско-германскую форму семьи, как и форму древнеримскую, или древнегреческую, или восточную, которые, между прочим, одна в связи с другой образуют единый исторический ряд раз­вития. Очевидно, что составление комбинированного рабочего персонала из лиц обоего пола, и различного возраста, будучи в своей стихийной, грубой, капиталистической форме, когда рабочий существует для процесса производства, а не процесс производства для рабочего, зачумленным источником гибели и рабства, при соответствующих условиях должно превра­титься, наоборот, в источник гуманного развития ³¹²⁾.

Необходимость превратить фабричный закон из закона исключительно для прядильных и ткацких фабрик, этих первообразований машинного производства, в общий закон всего общественного производства вытекает, как мы видели, из хода исторического развития крупной промышленности, на заднем плане которой переживает полную революцию тради­ционный строй мануфактуры, ремесла и работы на дому: ма­нуфактура постоянно превращается в фабрику, ремесло в мануфактуру, и, наконец, сферы ремесла и работы на дому в по­разительно короткое время превращаются в жалкие трущобы, в которых капиталистическая эксплуатация свободно справ­ляет свои чудовищные, бешеные оргии. Два обстоятельства играют, в конце концов, решающую роль: во-первых, по­стоянно повторяющийся опыт свидетельствует о том, что ка­питал, подпав под контроль государства только в некоторых пунктах общественной периферии, тем непомернее вознагра­ждает себя в других пунктах ³¹³⁾; во-вторых, вопль самих капиталистов о равенстве условий конкуренции, т. е. о рав­ных границах для эксплуатации труда ³¹⁴⁾. Выслушаем пару глубоких воздыханий на этот счет. Господа У. Куксли (фабри­канты гвоздей, цепей и т. д. в Бристоле) добровольно провели в своем предприятии ограничение рабочего дня.

“Так как старая нерегулируемая система продолжает существовать на соседних предприятиях, то гг. Куксли приходится терпеть такую несправедливость, что их рабочих-подростков соблазняют (enticed) в каком-либо другом месте работой после 6 часов вечера. “Это, — заявляют они, как и следовало ожидать, — несправедливость по отношению к нам и убыток для нас, потому что таким образом истощается часть силы подростков, прибыль от которой целиком должна принадлежать нам””³¹⁵⁾.

³¹²) “Фабричный труд может быть столь же чист и приятен ... как домашний труд, а, вероятно, даже в еще большей мере” (“Reports of  Insp. of Fact, for 31st October I865”, P. 129).

³¹³) “Reports of Insp. of  Fact, for 31st October 1865”, p. 27, 32.

³¹⁴) Многочисленные   иллюстрации   этого   в   отчетах   фабричных   инспекторов,

³¹⁵) “Children's Employment Commission, 5th Report”, p. X, № 35.

502                                                      0тдел четвертый.—- Производ. относительной прибавочной стоимости

Г-н Дж. Симпсон (фабрикант бумажных мешков и бумаж­ных коробок в Лондоне) заявляет членам Комиссии по обсле­дованию условий детского труда:

“Он готов подписаться под какой угодно петицией в пользу введения фабричных актов. При теперешнем положении он постоянно испытывает беспокойство по ночам (“he always felt restless at night”), после закрытия мастерской, при мысли, что другие заставляют работать дольше и выхва­тывают у него заказы из-под носа”³¹⁶⁾. “Было бы”, — говорит, подводя итог, Комиссия по обследованию условий детского труда, — “несправед­ливо по отношению к крупным предпринимателям подчинить их фабрики регулированию, в то время как в их собственной отрасли производства мелкие предприятия не подвергаются никакому законодательному ограничению рабочего времени. К несправедливости неравных условий кон­куренции, вытекающей из того, что на мелкие мастерские не распростра­няется ограничение числа рабочих часов, для более крупных фабрикан­тов присоединяется еще та невыгода, что предложение труда подростков и женщин отклоняется от них к мастерским, избавленным от фабричного закона. Наконец, это послужило бы толчком к увеличению числа мелких мастерских, которые почти сплошь наименее благоприятны в отношении здоровья, удобства, воспитания и общего улучшения в положении на­рода” ^3l7).

В своем заключительном отчете Комиссия по обследованию условий детского труда предлагает распространить фабричный акт более чем на 1 400 000 детей, подростков и женщин, из которых почти половина эксплуатируется мелким производ­ством и системой работы на дому ³¹⁸⁾.

“Если”, — говорит комиссия, — “парламент примет наше предложе­ние в полном объеме, то подобное законодательство окажет, несомненно, самое благотворное влияние не только на малолетних и слабых, которых оно касается в первую очередь, но и на еще большую массу взрослых рабочих, которые прямо” (женщины) “или косвенно” (мужчины) “окажутся в сфере его действия. Оно принудило бы их к регулируемому и сокращен­ному рабочему времени; оно стало бы сберегать и накоплять тот запас фи-

³¹⁶) “Children's Employment Commission. 5th Report”, p. IX, № 28.

³¹⁷) “Children's Employment Commission. 5th Report”, p. XXV, № 165—167. О преимуществах крупного производства по сравнению с карликовым ср. “Children's Employment Commission. 3rd Report”, p. 13, № 144; p. 25, № 121; p. 26, № 125; p. 27, № 140 и т. д.

³¹⁸) Отрасли промышленности, на которые должно было быть распространено действие фабричных законов, таковы: кружевная мануфактура, чулочновязальное производство, соломоплетение, мануфактура разнообразных принадлежностей одежды, производство искусственных цветов, производство обуви, шляп и перчаток, портняж­ное дело, все металлические фабрики — от доменных печей и до фабрик иголок и т. д., бумажные фабрики, стекольные мануфактуры, табачные мануфактуры, резиновое производство, производство берд (для ткачества), ручное тканье ковров, зонтичная мануфактура, производство веретен и шпуль, книгопечатание, переплетное дело, торговля письменными принадлежностями (stationery, причем сюда относится также приготовление бумажных коробок, карт, красок для бумаги и т. д.), канатное произ­водство, мануфактура агатовых украшений, кирпичные заводы, шелковые мануфак­туры с ручным трудом, производство шелковых лент, солеваренные, свечные и цемент­ные заводы, сахаро-рафинадное производство, производство бисквитов, различные деревообделочные и другие смешанные работы,

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               503

зической силы, от которого в столь большой степени зависит их собствен­ное благосостояние и благосостояние страны; оно защитило бы подрастаю­щее поколение от чрезмерного напряжения в раннем возрасте, которое расшатывает организм и приводит к преждевременной дряхлости; оно, наконец, дало бы детям, по крайней мере до 13 лет, возможность получить начальное обучение и таким образом положило бы конец невероятному невежеству, которое так верно изображено в отчетах комиссии и на ко­торое можно смотреть лишь с мучительной болью и глубоким чувством национального унижения” ³¹⁹⁾,

Министерство тори в тронной речи 5 февраля 1867 г. воз­вестило, что оно выработало “билли” на основе предложений комиссии по обследованию промышленности^319а). Для этого ему потребовался новый двадцатилетний experimentum in corpore vili [эксперимент на ничего не стоящем живом теле]. Уже в 1840 г. была назначена парламентская комиссия для обследования условий детского труда. Ее отчет 1842 г., по словам Н. У. Сениора, развернул

“такую ужаснейшую картину жадности, эгоизма и жестокости капи­талистов и родителей, нищеты, деградации и разрушения организма детей и подростков, какую едва ли когда-либо видывал мир... Можно было бы подумать, что отчет описывает ужасы прошлого времени. Но, к сожале­нию, перед нами сообщение о том, что эти ужасы продолжаются с такой же интенсивностью, как и когда-либо раньше. Одна брошюра, два года тому назад изданная Хардуиком, заявляет, что печальные злоупотребле­ния 1842 г. остаются в полной силе и в настоящее время” (1863 г.)... “Этот отчет” (1842 г.) “пролежал без внимания двадцать лот, в течение которых детям, выросшим без малейшего представления как о том, что мы назы­ваем моралью, так и о школьном образовании, религии, естественной се­мейной любви, — этим детям позволили стать родителями нынешнего поколения” ³²⁰⁾.

Между тем общественное положение изменилось. Парла­мент не отважился отвергнуть требования комиссии 1863 г. так, как он в свое время отверг требования комиссии 1842 года. Поэтому уже в 1864 г., когда комиссия обнародовала лишь часть своих отчетов, промышленность изделий из глины (включая и гончарную), производство обоев, спичек, патро­нов и пистонов, равно как подстригание бархата, были подчи­нены законам, действовавшим в текстильной промышленности.

³¹⁹) “Children's Employment Commission. 5th Report”, p. XXV, № 169.

^319a) Закон о расширении сферы действия фабричных актов прошел 12 ав­густа 1867 годя. Он регулирует все металлолитейные, кузнечные и металлообрабаты­вающие заводы, включая машиностроительные заводы, далее стекольные, бумажные, гуттаперчевые, каучуковые, табачные мануфактуры, книгопечатни, переплетные, наконец, все мастерские, в которых занято более 50 человек. — Закон о регулирова­нии рабочего времени, прошедший 17 августа 1867 г., распространяется на более мел­кие мастерские и так называемую работу на дому.

К этим законам, к новому закону о рудниках и копях 1872 г, и т. д. я вернусь во II томе.

³²⁰) Senior. “Social Science Congress”, p. 55—58,

504                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

В тронной речи 5 февраля 1867 г. тогдашний кабинет тори воз­вестил новые билли, основанные на заключительных предложе­ниях комиссии, которая в 1866 г. закончила свою работу.

15 августа 1867 г. закон о расширении сферы действия фаб­ричных актов, а 21 августа того же года закон о труде детей, подростков и женщин в мастерских получили королевские утверждение; первый закон распространяется на крупные, последний — на мелкие предприятия.

Закон о расширении сферы действия фабричных актов под­чиняет фабричному акту доменные печи, железоделательные и медеплавильные заводы, литейные заводы, машиностроительные заводы, металлические мастерские, фабрики гуттаперчи, бумаги, стекла, табака, печатные и переплетные мастерские и вообще все промышленные мастерские этого рода, если в них 50 или более человек одновременно заняты не менее 100 дней в году.

Чтобы дать некоторое представление о сфере действия за­кона о труде детей, подростков и женщин в мастерских, при­ведем некоторые из содержащихся в нем положений:

“Ремесло должно означать” (в этом законе): “всякий ручной труд, который осуществляется как профессия или промысел для изготовления, изменения, украшения, починки или окончательной отделки какого-либо предмета или части предмета, предназначенного на продажу.

Мастерская должна означать: всякую комнату или место, крытое или под открытым небом, в которых каким-либо “ремеслом” занят ребенок, подросток или женщина и по отношению к которым лицо, дающее занятие такому ребенку, подростку или женщине, имеет право входа и контроля.

Занятый должно означать: работающий в каком-либо “ремесле” за плату или без платы, под началом мастера или одного из родителей, как подробнее определено ниже.

Родители — это отец, мать, опекун или другое лицо, которое осуще­ствляет опеку или наблюдение над каким-либо... ребенком или под­ростком” *.

Статья 7, статья относительно наказаний за использование на работе детей, подростков и женщин в нарушение положений этого закона, налагает денежные штрафы не только на владельца мастерской, будет ли то один из родителей или нет, но и

“на родителей и других лиц, под опекой которых находится ребенок, подросток или женщина или которые извлекают прямую выгоду из их труда”.

Закон о расширении сферы действия фабричных актов, распространяющийся на крупные предприятия, уступает основ­ному фабричному акту вследствие множества жалких исклю­чений и трусливых компромиссов с капиталистами.

* An Act for regulating the Hours of Labour for Children, Young Persons, and Women employed in Workshops. Ред.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                           505

Закон о труде детей, подростков и женщин в мастерских, жалкий во всех своих деталях, остался мертвой буквой в ру­ках городских и местных властей, на которые было возложено его проведение. Когда же в 1871 г. парламент освободил их от этого полномочия и передал его фабричным инспекторам, сфера контроля которых сразу увеличилась поэтому более чем на 100 000 мастерских и на 300 одних только кирпичных заводов, то персонал инспекторов был великодушно увеличен всего лишь на восемь помощников, хотя и до того он был слиш­ком малочислен ³²¹⁾.

Таким образом, в этом английском законодательстве 1867 г. бросается в глаза, с одной стороны, вынужденная у парламента господствующих классов необходимость принять в принципе столь чрезвычайные и широкие меры против крайностей капи­талистической эксплуатации, а с другой стороны, половин­чатость, неохота и mala fides [недобросовестность], с которыми парламент потом осуществлял их на практике.

Следственная комиссия 1862 г. предложила также новое регулирование условий труда в горной промышленности, — промышленности, которая от всех остальных отличается тем, что в ней интересы землевладельцев и промышленных капи­талистов идут рука об руку. Противоположность интересов тех и других благоприятствовала фабричному законодатель­ству; отсутствия этой противоположности достаточно для того, чтобы объяснить оттяжки и ухищрения в области горнопро­мышленного законодательства.

Следственная комиссия 1840 г. сделала такие ужасные и возмущающие разоблачения и вызвала такой скандал перед лицом всей Европы, что парламент должен был успокоить свою совесть законом о рудниках и копях 1842 г., который ограничился тем, что женщинам и детям до 10 лет воспретил подземную работу.

Затем в 1860 г. явился закон о горной инспекции, согласно которому шахты подчиняются инспекции специально назна­ченных для того государственных чиновников и воспрещается принимать на работу мальчиков 10—12 лет, если у них нет школьного свидетельства или если они не будут посещать школу в течение известного числа часов. Этот акт остался со­вершенно мертвой буквой вследствие курьезно ничтожного числа назначенных инспекторов, мизерности их полномочий

³²¹) Персонал фабричной инспекции состоял из 2 инспекторов, 2 помощников и 41 субинспектора. Новые 8 субинспекторов были назначены в 1871 году. Общая сумма расходов на осуществление фабричных законов в Англии, Шотландии и Ирлан­дии составляла в 1871—1872 гг. всего лишь 25 347 ф. ст., включая сюда и судебные издержки на процессы против нарушений закона.

506                                                      Отдел четвертый. —Производ. относительной прибавочной стоимости

и других причин, которые будут подробнее выяснены в даль­нейшем ходе изложения.

Одной из новейших Синих книг ¹⁵⁵ о горной промышлен­ности является “Report from the Select Committee on Mines, together with... Evidence, 23 July 1866”. Это работа коми­тета, составленного из членов палаты общин и уполномочен­ного приглашать и заслушивать свидетелей; толстый том in folio, в котором сам “Report” [“Отчет”] занимает всего пять строк такого содержания: комитет ничего не может сказать, необ­ходимо допросить еще больше свидетелей!

Способ опроса свидетелей напоминает перекрестный до­прос в английских судах, где адвокат бесстыдными, спутываю­щими, задаваемыми вкривь и вкось вопросами старается сбить свидетеля с толку и извратить его слова. Здесь же адвокаты — сами члены парламентской следственной комиссии, в том числе собственники и эксплуататоры рудников; свидетели — горно­рабочие, по большей части из каменноугольных копей. Весь фарс настолько характерен для духа капитала, что невозможно не привести здесь несколько выдержек. Для удобства обзора я распределяю результаты обследования и т. п. по рубрикам. Напомню, что вопросы и обязательные ответы в английских Синих книгах перенумерованы и что свидетели, показа­ния которых здесь цитируются, — рабочие каменноугольных копей.

1) Работа в копях мальчиков, начиная с 10-летнего возраста.

2) Воспитание.

3) Труд женщин.

4)     Присяжные по осмотру трупов.

5)     Неправильная мера, вес и т. д.

6) Горная инспекция.