510                                                      Отдел четвертый.—Производ. относительной прибавочной стоимости

    6) Горная инспекция. Рабочие страдают не только от несчастных случаев при взрыве газов.

    “Нам не менее приходится жаловаться на плохую вентиляцию уголь­ных копей, вследствие чего рабочие едва могут дышать в них; в резуль­тате этого они утрачивают способность ко всякого рода работе. Так, на­пример, как раз в настоящее время в той части копи, где я работаю, отвратительный воздух на недели свалил многих рабочих в постель. В глав­ных проходах воздуха, в общем, достаточно, но недостаточно как раз в мо­стах, где мы работаем. Если рабочий выскажет инспектору жалобу на вен­тиляцию, его уволят, и он станет человеком, “взятым на заметку”, который и ни в каком другом месте не найдет работы. Закон о горной инспекции 1860 г. — просто клочок бумаги. Инспектора — а их слишком мало — делают официальное посещение, быть может, один раз в семь лет. Наш инспектор, — совершенно нетрудоспособный семидесятилетний ста­рик, за которым закреплено более 130 каменноугольных копей. Кроме большего количества инспекторов нам требуются субинспектора” (№ 234 и сл.). “В таком случае правительство должно содержать такую армию инспекторов, чтобы они могли сами, без информации со стороны рабочих, делать все, что вам требуется? — Это невозможно, для получения инфор­мации они должны являться на самые копи” (№№ 280, 277). “Не думаете ли вы, что следствием было бы то, что ответственность (!) за вентиляцию и т. д. с владельцев копей была бы свалена на правительственных чинов­ников? — Отнюдь нет; их дело должно заключаться в том, чтобы прину­дить к соблюдению уже существующих законов” {№ 285). “Говоря о суб­инспекторах, не имеете ли вы в виду людей с меньшим окладом и низшей категории по сравнению с теперешними инспекторами? — Я вовсе не за понижение, если вы дадите лучших” (№ 294). “Хотите ли вы большего числа инспекторов или людей низшего класса, чем инспектора? — Нам нужны люди, которые сами толкались бы в копях, которые не дрожали бы за свою шкуру” (№ 295). “Если бы ваше желание иметь инспекторов низшей категории исполнилось, то не породит ли опасности недостаток уменья у них и т. д.? — Нет, дело правительства назначить подходящих людей”.

    Такой способ допроса показался, наконец, и самому пред­седателю следственной комиссии слишком нелепым.

    “Вы хотите”, — вмешивается он, — “людей-практиков, которые осма­тривали бы самые копи и доносили инспектору, который тогда может использовать свои более обширные знания” (№№ 298, 299). “Не потребует ли вентиляция всех этих старых копей больших издержек? — Да, издержки, вероятно, возрастут, но жизнь людей будет защищена” (№ 531).

    Один углекоп протестует против статьи 17 акта 1860 года:

    “В настоящее время, если горный инспектор находит какую-либо часть копи в непригодном для работы состоянии, он должен сообщать об этом владельцу копи и министру внутренних дел. После этого владельцу копи дается 20 дней на размышление; по истечении этих 20 дней он может отказаться от каких бы то ни было изменений. Если он именно так и делает, он должен написать министру внутренних дел и предложить ему 5 горных инженеров, из числа которых министр должен назначить третей-

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               511

ских судей. Мы утверждаем, что в этом случае владелец копей фактически назначает судей в своем собственном деле” (№ 581)".

    Буржуа, производящий допрос, сам владелец копей:

    “Это — чисто умозрительное возражение” (№ 586). “Следовательно, вы очень невысокого мнения о честности горных инженеров? — Я говорю, что это очень неправильно и несправедливо” (№ 588). “Не является ли положение горных инженеров в некотором роде общественным, и не ду­маете ли вы, что они выше того, чтобы принимать пристрастные решения, которых вы опасаетесь? — Я отказываюсь отвечать на вопросы о личном характере этих людей. Я убежден, что во многих случаях они действуют очень пристрастно и что следует лишить их такой власти, где на карту ставится человеческая жизнь”.

    У того же буржуа хватает бесстыдства спросить:

    “Не думаете ли вы, что и владельцы копей терпят убытки от взрывов?”

    Наконец:

“Не можете ли вы, рабочие, сами защитить свои интересы, не прибе­гая к помощи правительства? — Нет” (№ 1042).

    В 1865 г. в Великобритании было 3 217 каменноугольных копей и 12 инспекторов. Один владелец копей в Йоркшире (“Times”, 26 января 1867 г.) сам высчитал, что инспектора, даже отвлекаясь от их чисто конторских обязанностей, кото­рые поглощают все их время, могли бы посетить каждую копь только один раз в 10 лет. Неудивительно, что в последние годы (особенно в 1866 и 1867) число и размеры катастроф все увеличивались (иногда количество жертв выражается в цифре 200—300 рабочих). Таковы прелести “свободного” капитали­стического производства.

    Во всяком случае, акт 1872 г., какими бы недостатками он ни обладал, является первым, который регулирует продолжи­тельность труда детей, занятых в копях, и до известной степени возлагает ответственность за так называемые несчастные случаи на эксплуататоров и владельцев копей.

    Королевская комиссия 1867 г. для обследования условий труда детей, подростков и женщин в земледелии опубликовала несколько очень важных отчетов. Сделано было несколько по­пыток применить к земледелию принципы фабричного законо­дательства хотя бы и в модифицированной форме, но все они до сих пор оканчивались полной неудачей. Но одно должен я отметить здесь: существование непреодолимой тенденции к всеобщему применению этих принципов.

    Если, с одной стороны, всеобщее распространение фабрич­ного законодательства, как средства физической и духовной

512                                                      Отдел четвертый.—Производ. относительной прибавочной стоимости

защиты рабочего класса, сделалось неизбежным, то, с другой стороны, как уже указано выше, оно делает всеобщим и уско­ряет превращение раздробленных процессов труда, веду­щихся в карликовом масштабе, в комбинированные процессы труда в крупном, общественном масштабе, т.е. ускоряет и делает всеобщими концентрацию капитала и единовластие фабричного режима. Оно разрушает все старинные и пере­ходные формы, за которыми еще отчасти скрывается господ­ство капитала, и заменяет их прямым, неприкрытым господством капитала. Тем самым оно придает всеобщий характер и прямой борьбе против этого господства. Принуждая отдельные мастерские к единообразию, регулярности, порядку и эконо­мии, оно благодаря тому мощному толчку, который получает техника в результате ограничения и регулирования рабочего дня, увеличивает анархию и катастрофы капиталистического производства, взятого в целом, увеличивает интенсивность труда и конкуренцию машины с рабочим. Вместе со сферами мелкого производства и работы на дому оно уничтожает последние убежища “избыточных” рабочих и, следовательно, существовавший до того времени предохранительный клапан всего общественного механизма. Вместе с материальными усло­виями и общественной комбинацией процесса производства оно приводит к созреванию противоречий и антагонизмов его капиталистической формы, а, следовательно, в то же время и элементов для образования нового и моментов переворота старого общества ³²²⁾.

    ³²²⁾ Роберт Оуэн, отец кооперативных фабрик и кооперативных лавок, который, однако, как отмечено выше, вовсе не разделял иллюзий своих последователей насчет значения этих изолированных элементов преобразования, не только фактически исходил в своих опытах из фабричной системы, по и теоретически провозгласил ее исходным пунктом социальной революции. Г-н Виссеринг, профессор политической экономии в Лейденском университета, кажется, предчувствует нечто подобное и в своей работе “Handboek van Praktische Staatshuishoudkunde”, 1860—1862, которая пре­подносит в самой подходящей форме все пошлости вульгарной политической экономии, рьяно выступает за ремесленное производство против крупной промышленности.

    {К 4 изданию. “Новые юридические хитросплетения, (стр. 264) [стр. 309 настоящего тома], созданные английским законодательством посредством взаимно противоречащих фабричных актов, закона о расширении сферы действия фабричных актов и закона о труде детей, подростков и женщин, в мастерских, сделались, наконец, невыносимыми, и потому в акте о труде на фабриках и в мастерских 1878 г. осуществлена кодифика­ция всего законодательства в этой области. Конечно, здесь невозможно дать подроб­ную критику этого и до сих пор остающегося в силе промышленного кодекса Англии. Ограничимся следующими замечаниями. Акт распространяется: 1) На текстильные фабрики. Здесь, в общем, остается все по-старому: разрешенное рабочее время для детей старше 10 лет составляет 5½ часов в день или же по 6 часов, но в таком случае суббота свободна; для подростков и женщин — пять дней по 10 часов, в субботу самое большее 6½ часов. — 2) На нетекстильные фабрики. Положения о них теперь более приближены к положениям, отмеченным под № 1, чем то было раньше, но все еще сохраняются некоторые благоприятные для капиталистов исключения, которые в известных случаях могут быть еще более расширены по специальному разрешению министра внутренних дел. — 3) На мастерские, определяемые приблизительно так же,

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               513

как в прежнем акте; поскольку в них работают дети, подростки или женщины, мастерские почти приравнены к нетекстильным фабрикам, однако, опять-таки с послаблениями в деталях. — 4) На мастерские, в которых нет детей и подростков, а работают лишь лица обоего пола старше 18-летпего возраста; для этой категории установлены дальней­шие послабления. — 5) На домашние мастерские, в которых работают только члены семьи в собственной квартире: здесь действуют еще более эластичные правила и, кроме того, такое ограничение, что инспектор без особого министерского или судебного разрешения может посещать лишь те помещения, которые не служат одновременно и жилыми помещениями: наконец, сохраняется полная свобода в соломоплетении, вязании кружев, перчаточном производстве в семье. При всех своих недостатках этот акт наряду с швейцарским федеральным фабричным законом 23 марта 1877 г. все еще остается лучшим законом в этой области. Сравнение его с только что упомянутым швей­царским федеральным законом представляет особый интерес потому, что делает весьма наглядным преимущества и недостатки двух законодательных методов — английского, “исторического”, вмешивающегося от случая к случаю, и континентального, построен­ного на традициях французской революции, более обобщающего метода. К сожале­нию, английский кодекс в его применении к мастерским по большей части все еще остается мертвой буквой вследствие недостаточного персонала инспекторов. Ф. Э.}