Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               481

е)   ПЕРЕХОД   СОВРЕМЕННОЙ   МАНУФАКТУРЫ   И   РАБОТЫ    НА   ДОМУ   В КРУПНУЮ   ПРОМЫШЛЕННОСТЬ. УСКОРЕНИЕ ЭТОЙ   РЕВОЛЮЦИИ РАСПРОСТРАНЕНИЕМ   ФАБРИЧНЫХ     ЗАКОНОВ НА   СОВРЕМЕННУЮ МАНУФАКТУРУ И РАБОТУ  НА ДОМУ

    Удешевление рабочей силы путем простого злоупотребле­ния рабочей силой женщин и малолетних, путем простого ли­шения труда всех тех условий, при которых труд и жизнь могут протекать нормально, путем жестокости чрезмерного и ночного труда, в конце концов, наталкивается на известные естественные границы, которые невозможно преступить, а вместе с тем на эти границы наталкиваются покоящееся на таких осно­ваниях удешевление товаров и капиталистическая эксплуата­ция вообще. Когда этот пункт, наконец, достигается, — а до этого проходит долгое время, — наступает пора введения машин и быстрого с этого момента превращения раздробленной работы на дому (а также мануфактуры) в фабричное произ­водство.

    Самый яркий пример этого движения дает производство “wearing apparel” (предметов одежды). По классификации Ко­миссии по обследованию условий детского труда, эта отрасль промышленности охватывает производителей соломенных и дамских шляп и колпаков, портных, milliners и dressmakers ²⁶⁴⁾ белошвеек и швей, корсетниц, перчаточников, башмачников и, кроме того, многие мелкие отрасли, как, например, производ­ство галстуков, воротничков и т. д. Женский персонал, занятый в этих отраслях промышленности Англии и Уэльса, составлял в 1861 г. 586 298 чел., в том числе, по меньшей мере, 115 242 моложе 20 лет, 16 560 моложе 15 лет. Число этих работниц в Соеди­ненном королевстве (1861 г.) — 750 334. Мужчин, запятых в том же году в шляпном, башмачном, перчаточном и швейном производстве Англии и Уэльса, было 437 969, в том числе 14964 моложе 15 лет, 89 285 от 15 до 20 лет. 333 117 старше 20 лет. В этих данных не учтены многие относящиеся сюда более мелкие отрасли. Но если мы возьмем приведенные сейчас цифры, как они есть, то для одних только Англии и Уэльса по переписи 1861 г. получается общая сумма в 1 024 267 чело­век, т. е. почти столько же, сколько занято в земледелии и жи­вотноводстве. Начинаешь понимать, для чего машины произ­водят такую чудовищную массу продуктов и таким образом содействуют “высвобождению” столь огромных масс рабочих.

    ²⁶⁴⁾ Millinery — производство собственно головных уборов,  а  также и дамских накидок и мантилий; dressmakers тождественны с нашими модистками.

482                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

Производство “wearing apparel” ведется мануфактурами, лишь воспроизводящими у себя то разделение труда, membra disjecta [разрозненные члены] ¹⁵⁰ которого они находят уже готовыми; ведется мелкими ремесленными мастерами, которые, однако, работают уже не на индивидуальных потребителей, как раньше, а на мануфактуры и магазины, так что часто целые города и местности специализируются по таким отраслям производства, как, например, сапожное дело и т. д., наконец, и больше всего, это производство ведется так называемыми домашними рабочими, которые образуют внешние отделения мануфактур, магазинов и даже сравнительно мелких масте­ров ²⁶⁵⁾. Массы предметов труда, сырья, полуфабрикатов и т. д. доставляет крупная промышленность, масса же дешевого человеческого материала (taillable a merci et misericorde [отдан­ного на милость и гнев]) состоит из “высвобожденных” крупной промышленностью и земледелием. Мануфактуры этой сферы производства обязаны своим возникновением преимущественно потребности капиталистов иметь под рукой готовую армию, которая соответствовала бы всякому движению спроса ²⁶⁶⁾, Однако эти мануфактуры допускали рядом с собой дальнейшее существование раздробленного ремесленного производства и домашнего производства в качестве своего широкого основания. Крупные масштабы производства прибавочной стоимости в этих отраслях труда и в то же время возрастающее удешевление производимых ими товаров обусловливались и обусловли­ваются преимущественно минимальными размерами заработной платы, достаточной лишь для жалкого прозябания, и той ма­ксимальной продолжительностью рабочего времени, которую только может выдержать человеческий организм. Именно дешевизна человеческого пота и человеческой крови, превращае­мых в товары, — вот что постоянно расширяло и каждый день расширяет рынок сбыта, для Англии в частности и коло­ниальный рынок, на котором к тому же преобладают англий­ские привычки и вкус. Наконец, наступил критический пункт, Основа старого метода, просто грубая эксплуатация рабочего материала, в большей или меньшей мере сопровождавшаяся систематически развитым разделением труда, оказалась уже недостаточной при возрастании рынка и еще более быстром

    ²⁶⁵⁾ Английские millinery и dressmaking ведутся обыкновенно в помещениях предпринимателей отчасти живущими в них наемными работницами, отчасти живу­щими на стороне поденщицами.

    ²⁵⁶⁾ Член комиссии Уайт посетил одну мануфактуру военного платья, на которой было занято 1 000 — 1 200 человек, почти все женского пола, одну сапожную мануфактуру с 1 300 рабочих, из которых почти половина дети и подростки, и т. д. (“Chil­dren's Employment Commission. 2nd Report”, p. XLVII, № 319).

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               483

росте конкуренции между капиталистами. Наступила пора машины. И машиной, которая сыграла решающую революцион­ную роль, машиной, которая в одинаковой мере охватила все бесчисленные отрасли этой сферы производства, как, на­пример, производство модных товаров, портняжный, сапожный, швейный, шляпный промыслы и т. д., — была швейная ма­шина.

    Ее непосредственное действие на рабочих приблизительно такое же, как всех машин вообще, впервые захватывающих в период крупной промышленности новые отрасли производ­ства. Самые малолетние дети устраняются. Заработная плата машинных рабочих повышается по сравнению с заработной платой домашних рабочих, многие из которых принадлежат к числу “беднейших из бедных” (“the poorest of the poor”), Заработок находившихся в сравнительно лучшем положении ремесленников, с которыми начинает конкурировать машина, понижается. Новые машинные рабочие - исключительно де­вушки и молодые женщины. При содействии механической силы они уничтожают монополию мужского труда на более тяжелых работах и вытесняют массы старых женщин и мало­летних детей из области более легких работ. Очень сильная конкуренция убивает наиболее слабых рабочих, выполняющих ручную работу. Ужасающий рост числа случаев голодной смерти (death from starvation) в Лондоне за последнее де­сятилетие идет параллельно с распространением машинного шитья ²⁶⁷⁾. Новые работницы, работающие на швейной ма­шине, которую они приводят в движение рукой и ногой или только рукой, сидя или стоя, в зависимости от тяжести, раз­меров и характера машины, должны производить большую затрату рабочей силы. Их работа становится вредной для здоровья вследствие продолжительности процесса, хотя обык­новенно он короче, чем при старой системе. Повсюду, где швейная машина, например, при производстве обуви, корсетов, шляп и т. д., вторгается в тесные и без того переполненные мастерские, она усиливает вредные для здоровья влияния.

    “Ощущение”, — говорит член комиссии Лорд, — “которое испыты­ваешь при входе в мастерские с низким потолком, в которых одновре­менно работает у машин по 30—40 человек, невыносимо... Жара, отчасти вызываемая газовыми печами для разогревания утюгов, ужасна. Даже в тех случаях, когда в таких мастерских установлено так называемое

    ²⁶⁷⁾ Вот пример: 26 февраля 1864 г. в недельном отчете генерального регистра­тора ¹⁵¹ о смертности приводится 6 случаев голодной смерти. В тот же день “Times” сообщает о новом случае голодной смерти. Шесть жертв голодной смерти в одну не­делю!

484                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

умеренное рабочее время, т. е. с 8 часов утра до 6 часов вечера, каждый день обычно 3-4 человека падают в обморок” ²⁶⁸⁾ .

    Переворот в общественном способе производства, этот необходимый продукт преобразования средства производства, протекает среди пестрого хаоса переходных форм. Они изме­няются в зависимости от того, в какой мере и насколько давно швейная машина уже захватила ту или иную отрасль промыш­ленности, в зависимости от положения, в каком перед тем находились рабочие, от того, преобладало ли мануфактурное, ремесленное или домашнее производство, от платы за аренду мастерских и т. д. ²⁶⁹⁾ Например, в производстве модных това­ров, где труд по большей части уже был организован преиму­щественно в форме простой кооперации, швейная машина образует поначалу лишь новый фактор мануфактурного производства. В портняжном промысле, производстве сорочек, обуви и т. д. перекрещиваются все формы. Здесь — собственно фабричное производство. Там — посредники получают от капи­талиста en chef [главного] сырой материал и группируют в “каморках” и “мансардах” по 10-50 и более наемных рабочих при швейных машинах. Наконец, как это вообще бывает со всеми машинами, поскольку они не образуют расчлененной системы и могут применяться в карликовых размерах, ремес­ленники или домашние рабочие, при помощи своей семьи или немногих посторонних рабочих, применяют принадлежащие им самим швейные машины ²⁷⁰⁾. В Англии в настоящее время фактически преобладает такая система, при которой капита­лист концентрирует в своих помещениях значительное число швейных машин, а для дальнейшей обработки распределяет машинный продукт между целой армией домашних рабочих ²⁷¹⁾. Пестрота переходных форм не скрывает, однако, тенденции к превращению в собственно фабричное производство. Тен­денция эта питается: самым характером швейной машины, разнообразие способов применения которой толкает к соеди­нению разделенных ранее отраслей производства в одном помещении, под командой одного капитала; далее, тем обстоятель­ством, что предварительное сшивание и некоторые другие опе-

    ²⁶⁸⁾ “Children's Employment Commission. 2nd Report”, 1864, p. LXVII, №№ 406— 409; p. 84. № 124; p. LXXIII, № 441; p. 68, № 6, p. 84, № 126; p. 78, № 85; p. 76, № 69; p. LXXII, № 438.

    ²⁶⁹⁾ “Арендная плата за рабочие помещения является, по-видимому, тем обстоя­тельством, которое — в особенности в столицах — в конечном счете имело определяю­щее значение в том смысле, что старая система раздачи работы мелким предпринимате­лям и семьям удерживалась дольше всего и восстанавливалась быстрее всего” (там же, стр. 83, № 123). Последняя фраза относится исключительно к сапожному ремеслу.

    ²⁷⁰⁾ Этого нет в перчаточном и т. п. производствах, в которых положение рабочих едва отличается от положения пауперов.

    ²⁷¹⁾ “Children's Employment Commission. 2nd Report”, 1864, p. 83, № 122.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               485

рации целесообразнее всего производить там, где находится машина; наконец, неизбежной экспроприацией ремесленников и домашних рабочих, которые работают при помощи собствен­ной машины. Эта судьба постигла их отчасти уже теперь. Постоянный рост массы капитала, вложенного в швейные машины ²⁷²⁾, служит стимулом для расширения производства и порождает на рынке застои, которые заставляют домашних рабочих продавать свои швейные машины. Перепроизводство самих швейных машин побуждает производителей, нуждаю­щихся в сбыте, отдавать их напрокат на недельный срок и таким образом создает смертельную конкуренцию для мелких собственников машин²⁷³⁾. Постоянно продолжающиеся изме­нения в конструкции машин и их удешевление столь же по­стоянно обесценивают старые экземпляры, вследствие чего прибыльно применять последние могут только крупные капи­талисты, покупающие их массами по баснословно низким ценам. Наконец, как и во всех подобных процессах переворота, решающее значение и здесь принадлежит замене человека паровой машиной. Применение паровой силы наталкивается вначале на такие чисто технические препятствия, как сотря­сение машин, затруднение в регулировании их скорости, быстрая порча более легких машин и т. д., — все препятствия, с которыми практика скоро научает справляться ²⁷⁴⁾. Если, с одной стороны, концентрация многих рабочих машин в сра­внительно крупных мануфактурах побуждает к применению силы пара, то, с другой стороны, конкуренция пара с муску­лами человека ускоряет концентрацию рабочего персонала и рабочих машин на больших фабриках. Так, например, в Анг­лии колоссальные сферы производства “wearing apparel”, равно как и большая часть других производств, переживают в настоя­щее время революцию перехода мануфактуры, ремесла и работы на дому в фабричное производство, но еще раньше этого пере­хода все упомянутые формы под воздействием крупной про­мышленности совершенно изменились, разложились, получили искаженный облик и давным-давно воспроизвели и даже пре­взошли всю чудовищность фабричной системы, не усвоив ее положительных моментов ²⁷⁵⁾.

    ²⁷²⁾ В Лестере, в одном сапожно-башмачном производстве, работающем на опто­вую продажу, уже в 1864 г. применялось 800 швейных машин.

    ²⁷³⁾ “Children's Employment Commission. 2nd Report”, 1864, p. 84, № 124.

    ²⁷⁴⁾ Например, в военно-обмундировочном депо в Пимлико, Лондон, на фабрике сорочек Тилли и Хендерсон в Лондондерри, на фабрике платья фирмы Тейт в Ли-мерике, применяющей до 1 200 рабочих.

    ²⁷⁵⁾ “Тенденция к фабричной системе” (“Children's Employment Commission. 2nd Report”. 1864. p. LXVII). “Все производство находится в настоящее время в пере­ходном состоянии и подвергается таким же переменам, как совершившиеся в кружев-

486                                                      Отдел четвертый. —Производ. относительной прибавочной стоимости

    Эта стихийно совершающаяся промышленная революция искусственно ускоряется распространением фабричных зако­нов на все отрасли промышленности, в которых работают женщины, подростки и дети. Принудительное регулирование продолжительности рабочего дня, перерывов, момента начала и окончания рабочего дня, система смен для детей, исключение всех детей до известного возраста и т. д. побуждают к усилен­ному применению машин ²⁷⁶⁾ и к замене мускулов, как двигательной силы, паром ²⁷⁷⁾. С другой стороны, стремление выиграть на помещении то, что теряется на времени, ведет к количественному расширению сообща используемых средств производства, — печей, зданий и т. д., — одним словом, уси­ливается концентрация средств производства и в соответ­ствии с этим сосредоточение рабочих. Каждый раз, когда мануфактуре угрожает применение фабричного закона, страстно повторяется в сущности одно и то же главное возражение: необходима будет затрата большего капитала для того, чтобы при подчинении фабричному закону продолжать дело в старых размерах. Что касается форм, промежуточных между мануфактурой и работой на дому, и самой работы на дому, то с ограничением рабочего дня и детского труда они утрачивают почву. Безграничная эксплуатация дешевой рабочей силы составляет единственную основу их конкурентоспособности.

    Существенным условием фабричного производства, в осо­бенности с того времени, как на него распространилось регули­рование рабочего дня, является обеспеченность нормального результата, т. е. уверенность в том, что в данный промежуток времени будет произведено определенное количество товара или достигнут намеченный полезный эффект. Далее, установ­ленные законом перерывы регулируемого рабочего дня пред-

ном производстве, ткацком и т. д.” (там же, № 405). “Полная революция” (там же, стр. XLVI, № 318). В эпоху Комиссии по обследованию условий детского труда 1840 г. чулочновязальное производство оставалось еще ручным. С 1846 г. вводятся разнообразные машины, которые в настоящее время приводятся в движение паром. Общее число лиц обоего пола и различных возрастов, начиная с 3-летнего, занятых в англий­ском чулочновязальном производстве, составляло в 1862 г. около 120 000. Из этого числа, согласно парламентскому отчету от 11 февраля 152, в 1862 г. действие фабрич­ного акта распространялось всего лишь на 4 063 человека.

    ²⁷⁶⁾ Так, например, относительно гончарного производства фирма Кокрен “Bri­tannia Pottery, Glasgow” сообщает: “Чтобы сохранить прежние размеры производства, мы прибегли к усиленному применению машин, при которых работают неквалифи­цированные рабочие, и каждый день мы убеждаемся в том, что можем производить большее количество продукта, чем при старом методе” (“Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1865”, p. 13). “Фабричный акт действует таким образом, что побуждает к дальнейшему введению машин” (там же, стр. 13, 14).

    ²⁷⁷⁾ Так, например, после распространения фабричного акта на гончарное производство наблюдается большое увеличение числа power Jiggers [механических гончар­ных кругов] взамен handmoved jiggers [ручных гончарных кругов].

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               487

полагают, что внезапные и периодические остановки труда возможны без ущерба для продукта, находящегося в процессе производства. Эта обеспеченность результата и возможность прерывать труд, разумеется, легче осуществимы в чисто меха­нических производствах, чем в таких, в которых известную роль играют химические и физические процессы, как, например, в гончарном, белильном, красильном, пекарном промыс­лах, в большинстве металлообрабатывающих мануфактур. Там, где господствует рутина неограниченного рабочего дня, ноч­ного труда и свободного расточения человеческих сил, во всяком стихийном препятствии скоро начинают видеть вечную “естественную границу” производства. Никакой яд не уничто­жает вредных насекомых основательнее, чем фабричный закон уничтожает такие “естественные границы”. Никто громче господ из гончарного промысла не кричал о “невозможностях”. В 1864 г, им был октроирован фабричный закон, и уже через 16 месяцев исчезли все невозможности.

    Вызванные фабричным законом “усовершенствованные методы при­готовления гончарной массы (slip) посредством прессовки вместо про­сушки, новая конструкция печей для просушивания необожженного товара и т. д. — все это события великой важности для гончарного искус­ства, означающие такой прогресс, равного которому нельзя указать за последнее столетие. Температура печей значительно понижена при зна­чительном сокращении потребления угля и более быстром действии на товар” ²⁷⁸⁾.

    Вопреки всем пророчествам повысились не издержки про­изводства гончарных товаров, а масса продукта, так что вывоз за 12 месяцев, с декабря 1864 г. по декабрь 1865 г., дал по стоимости превышение в 138 628 ф. ст. над средней величиной вывоза за три предыдущих года. В производстве зажигательных спичек считалось законом природы, что подростки, даже в то время, когда они проглатывали обед, должны были окунать спички в теплый фосфорный состав, ядовитые пары которого били им в лицо. Принудив экономить время, фабричный акт (1864 г.) заставил ввести “dipping machine” (макальную ма­шину), от которой пары не могут доходить до рабочего ²⁷⁹⁾. Точно так же относительно тех отраслей кружевной мануфактуры, которые еще не подчинены фабричному закону, в настоящее время утверждают, будто время для принятия пищи не может

    ²⁷⁸⁾ “Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1865”, p. 96, 127.

    ²⁷⁹⁾ Введение этой и других машин на спичечной фабрике вызвало в одном ее отделении замещение 230 подростков 32 юношами и девушками 14—17 лет. Эта эконо­мия на числе рабочих в 1865 г, была проведена еще дальше посредством применении паровой силы.

488                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

быть здесь регулярным, так как различные материалы для кружев требуют на просушку неодинакового времени, кото­рое колеблется от 3 минут до одного часа и больше. На это члены Комиссии по обследованию условий детского труда отвечают:

    “Условия здесь такие же, как в печатании обоев. Некоторые из глав­ных фабрикантов в этой отрасли энергично настаивали на том, что ха­рактер применяемых материалов и разнородность процессов, через кото­рые эти материалы проходят, не позволяют производить внезапные перерывы работ для принятия пищи, поскольку де это должно привести к большим потерям... Согласно пункту шестому раздела шестого закона о расширении сферы действия фабричных актов” (1864 г.), “они обязаны лишь по истечении 18-месячного срока со времени издания этого закона ввести перерывы для отдыха, установленные фабричным актом” ²⁸⁰⁾.

    Едва только закон был санкционирован парламентом, как господа фабриканты уже открыли:

    “Неудобства, которых мы ожидали от проведения фабричного за­кона, не наступили. Мы не находим, чтобы производство сколько-нибудь было затруднено. В действительности, в течение того же времени мы про­изводим больше” ²⁸¹⁾.

    Таким образом, английский парламент, которого никто не упрекнет в гениальности, опытным путем пришел к убежде­нию, что принудительный закон простым предписанием может устранить все так называемые естественные препятствия, которые производство будто бы ставит ограничению и регули­рованию рабочего дня. Поэтому при введении фабричного акта в известной отрасли промышленности назначается срок от 6 до 18 месяцев, и уже дело фабриканта позаботиться о том, чтобы за это время были устранены технические препятствия. Слова Мирабо: “Impossible? Ne me dites jamais се bete de mot!” [“Невозможно? Никогда не говорите мне этого глупого слова!”], приобретают особенное значение для современной технологии. Но если фабричный закон быстро, как бы в теплице, выращи­вает материальные элементы, необходимые для превращения мануфактурного производства в фабричное, то, вместе с тем, создавая необходимость увеличения затрат капитала, он уско­ряет гибель более мелких предпринимателей и концентрацию капитала ²⁸²⁾.

    ²⁸⁰⁾ “Children's Employment Commission. 2nd Report”, 1864, p. IX, № 50.

    ²⁸¹⁾ (Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1865”, p. 22.

    ²⁸²⁾ (Необходимые усовершенствования... не могут быть введены во многих старых мануфактурах, если не осуществить затраты капитала, превышающие средства многих теперешних владельцев... Преходящая дезорганизация необходимо сопро-

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               489

    Если оставить в стороне чисто технические и технически устранимые препятствия, то регулирование рабочего дня наталкивается на беспорядочные привычки самих рабочих, в особенности там, где господствует сдельная плата и прогул некоторой доли дня или недели может быть восполнен после­дующим сверхурочным или ночным трудом — метод, отуп­ляющий взрослого рабочего и разрушительно действующий на его товарищей из числа малолетних и женщин²⁸³⁾. Хотя эта беспорядочность в расходовании рабочей силы представляет собой естественную грубую реакцию против скуки монотонного мучительного труда, однако в несравненно большей степени она вытекает из анархии самого производства, которая, в свою очередь, предполагает необузданную эксплуатацию рабочей силы капиталом. Наряду с общими периодическими сменами фаз промышленного цикла и особыми колебаниями рынка в каждой отрасли производства на сцену выступает так назы­ваемый сезон и внезапность больших заказов, которые необ­ходимо выполнить в самое короткое время, причем не имеет значения, обусловливаются ли эти сезонные работы перио­дичностью времен года, благоприятных для судоходства, или же модой. Внезапные заказы делаются тем обычнее, чем более распространяются железные дороги и телеграф.

    “Распространение железнодорожной системы по всей стране”, — го­ворит, например, один лондонский фабрикант, — “сильно благоприят­ствовало обычаю краткосрочных заказов; покупатели из Глазго, Манче­стера и Эдинбурга приезжают теперь для оптовых покупок примерно один раз в 2 недели в крупные торговые дома Сити, которым мы поставляем товары. Вместо того чтобы покупать со склада, как то было в обычае раньше, они дают заказы, которые должны быть выполнены немедленно. В преж­ние годы мы всегда могли во время слабого спроса работать наперед, для удовлетворения спроса следующего сезона, но теперь никто не может предсказать, на что же будет спрос” ²⁸⁴⁾.

вождает введение фабричного акта. Размеры этой дезорганизации прямо пропорцио­нальны размерам тех зол, которые должен устранить фабричный закон” (там же, стр. 90, 97).

    ²⁸³⁾ У доменных печей, например, “к концу недели продолжительность работы обыкновенно сильно увеличивается вследствие привычки рабочих понедельничать, а иногда не работать и часть вторника или даже весь вторник” (“Children's Employ­ment Commission. 3rd Report”, p. VI). “Часы работы у мелких мастеров обыкновенно очень нерегулярны. Они теряют дня 2-3, а потом, чтобы наверстать это, работают целую ночь... Они всегда заставляют работать своих детей, если у них есть таковые” (там же, стр. VII). “Отсутствие регулярности в приходе на работу поощряется воз­можностью и практикой наверстывать это увеличением числа часов работы” (там же, стр. XVIII). “Огромная потеря времени в Бирмингеме... безделье в течение одной части времени, каторжный труд до изнеможения — в другой” (там же, стр. XI).

    ²⁸⁴⁾ “Children's Employment Commission. 4th Report”, p. XXXII. “Расширение железнодорожной системы, говорят, сильно содействовало этому обычаю внезапных заказов и имело своим последствием спешку, пренебрежение часами на еду и работу допоздна” (там же, стр. XXXI).

490                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

На фабриках и мануфактурах, еще не подчиненных фабрич­ному закону, господствует ужасающий чрезмерный труд перио­дически — во время так называемых сезонов, и в неопределен­ные моменты — вследствие внезапных заказов. Во внешнем отделении фабрики, мануфактуры и магазина — в сфере работы на дому, и без того совершенно нерегулярной, находящейся в отношении сырого материала и заказов в полной зависимости от произвола капиталиста, который не связан здесь никакими соображениями об использовании помещений, машин и т. д. и ничем не рискует, кроме шкуры самих рабочих, — в этом внешнем отделении систематически выращивается, таким обра­зом, промышленная резервная армия, которая постоянно готова к услугам капиталиста, которая в одну часть года губится вследствие самого нечеловеческого каторжного труда, а в другую часть года низводится до босяцкого положения из-за отсутствия работы.

    “Предприниматели”, - отмечает Комиссия по обследованию условий детского труда, — “эксплуатируют вошедшую в привычку нерегуляр­ность работы на дому, чтобы во времена, когда выполняются экстренные работы, растягивать ее до 11, 12, 2 часов ночи, или, как гласит ходячая фраза, до любого часа, и это — в помещениях, “где вонь такая, что вы можете свалиться с ног” (the stench is enough to knock you down). Может быть, вы дойдете до двери и откроете ее, но вы не решитесь пройти дальше” ²⁸⁵⁾. “Странные люди наши предприниматели”, — говорит один из опрошенных свидетелей, сапожник, — “они думают, будто подростку не причиняют никакого вреда, если одну половину года его истязают убий­ственным трудом, а другую половину года вынуждают бродить почти совершенно без дела”²⁸⁶⁾.

    Как о технических препятствиях, так и об этих так назы­ваемых “торговых обычаях” (“usages which have grown with the growth of trade”) заинтересованные капиталисты говорили и говорят как о “естественных границах” производства, — излюбленная ламентация хлопчатобумажных лордов в ту эпоху, когда им впервые начал угрожать фабричный закон. Хотя их промышленность более, чем всякая другая, опирается на мировой рынок, а потому и на судоходство, однако опыт изобличил их во лжи. С тех пор английские фабричные инспек­тора относятся к “торговым препятствиям” как к пустой от­говорке ²⁸⁷⁾. В самом деле, основательные и добросовестные

    ²⁸⁵⁾ “Children's Employment Commission. 4th Report”, p. XXXV, № 235, № 237.

    ²⁸⁶⁾ Там же, стр.  127, № 56.

    ²⁸⁷⁾ “Что касается торговых убытков от неисполнения в надлежащий срок на­казов на товары, подлежащие морской перевозне, то я припоминаю, что это было излюбленным аргументом фабричных предпринимателей в 1832 и 1833 годах. Все, что можно сказать теперь по этому поводу, не имеет такой силы, как в то время,

Глава XIII. Машины и крупная промышленность                                             491

работы Комиссии по обследованию условий детского труда доказывают, что в некоторых отраслях промышленности регу­лирование рабочего дня лишь равномернее распределило бы на весь год ту массу труда, которая уже применяется в них ²⁸⁸⁾; что оно послужило бы первой рациональной уздой для человекоубийственных, бессмысленных и по существу не согласую­щихся с системой крупной промышленности ветреных капризов моды ²⁸⁹⁾; что развитие океанского судоходства и средств сообщения вообще устранило собственно техническое основание сезонной работы ²⁹⁰⁾; что все другие будто бы не поддающиеся контролю условия устраняются расширением помещений, до­полнительными машинами, увеличением числа одновременно занятых рабочих ²⁹¹⁾ и обратным влиянием всех этих изменений на систему оптовой торговли ²⁹²⁾. Однако капитал, как он неоднократно заявлял устами своих представителей, согла­шается на такой переворот “лишь под давлением общего пар­ламентского акта” ²⁹³⁾, который регулирует рабочий день в принудительно-законодательном порядке.

когда пар еще не сократил вдвое всех расстояний и не создал новых средств для перевозки. И в то время этот аргумент оказывался несостоятельным при проверке его на практике, а теперь он и совсем не выдержит испытания” (“Reports of Insp. of Fact. for 31st October 1862”, p. 54, 55).

    ²⁸⁸⁾ “Children's Employment Commission. 3rd Report”, p. XVIII, № 118.

    ²⁸⁹⁾ Уже в 1699 г. Джон Беллерс отмечает: “Непостоянство мод необходимо увеличивает число бедных. В нем два великих зла: 1) рабочие бедствуют зимой от не­достатка работы, торговцы тканями и предприниматели-ткачи не рискуют затрачи­вать свои капиталы, чтобы поддержать рабочих, заработком, пока не наступит весна и не выяснится, какова мода; 2) весной число рабочих оказывается недостаточным, и хозяева-ткачи должны привлекать многочисленных учеников, чтобы обеспечить тор­говлю страны на квартал или на половину года; это отнимает рабочие руки от земле­делия, лишает деревню работников и в огромной степени переполняет города нищими; зимой те, кому совестно нищенствовать, умирают от голода” (“Essays about the Poor, Manufactures etc.”, p. 9).

    ²⁹⁰⁾ “Children's Employment Commission. 5th Report”, p. 171, № 34.

    ²⁹¹⁾ Так, например, в свидетельских показаниях экспортных торговцев Брад-форда говорится: “При таких обстоятельствах ясно, что нет нужды заставлять детей работать в магазинах дольше, чем с 8 часов утра до 7 или 7¹/₂ часов вечера. Это — во­прос исключительно добавочных затрат и добавочных рабочих рук. (Детям не прихо­дилось бы работать до такой поздней ночи, если бы некоторые предприниматели не были так жадны на прибыль; добавочная машина стоит всего 16 - 18 ф. ст.)... Все трудности происходят от недостаточности приспособлений и помещения” (там же, стр. 171, № 35, 36 и 38).

    ²⁹²⁾ Там же. Вот показание одного лондонского фабриканта, который в прину­дительном урегулировании рабочего дня видит средство защиты рабочих против фабрикантов и самих фабрикантов против оптовой торговли. “Давление на нашу отрасль оказывают экспортеры, которые намерены, например, отправить товары на парусном судне; они к началу определенного сезона хотят быть на месте — и в то же время положить в свои карманы разницу по фрахту между парусным и паровым судами; или же из двух пароходов они выбирают более ранний, чтобы появиться на иностранном рынке раньше своих конкурентов”.

    ²⁹³⁾ “Этого”, — говорит один фабрикант, — “можно было бы избежать ценой расширения производства под давлением общего парламентского акта” (там же, стр. X, № 38).