Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               473

с)   СОВРЕМЕННАЯ    МАНУФАКТУРА

    На нескольких примерах я поясню приведенные выше поло­жения. В сущности, читатель уже знает многочисленные иллю­страции из главы о рабочем дне. Металлообрабатывающие мануфактуры в Бирмингеме и окрестностях на работах, по большей части очень тяжелых, применяют 30 000 детей и под­ростков и 10 000 женщин. Мы встречаем их здесь во вредных для здоровья меднолитейнях, фабриках пуговиц, на работах по глазуровке, гальванизированию и лакировке ²⁵¹⁾. Чрез­мерный труд взрослых и малолетних обеспечил различным лондонским газетным и книжным типографиям достойное прозвище “бойни” ^251а). В переплетных заведениях — такой же чрезмерный труд, жертвами которого здесь являются жен­щины, девушки и дети. Тяжелый труд малолетних на канатных предприятиях, ночной труд на соляных заводах, свечных и других химических мануфактурах, убийственное применение

    ²⁵¹⁾ И даже в насечке напильников в Шеффилде заняты дети!

    ²⁵¹а⁾ “Children's Employment Commission.  5th Report”, 1866, p.3, № 24; p. 6, № 55,56; p.7, № 59, 60.

474                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

труда подростков для вращения ткацких станков на шелко­ткацких предприятиях, которые не пользуются механической двигательной силой ²⁵²⁾. Одна из наиболее отвратительных, грязных и хуже всего оплачиваемых работ, где преимуще­ственно применяются молодые девушки и женщины, — это сортировка тряпья. Как известно, Великобритания, не говоря уже об огромной массе ее собственного тряпья, служит миро­вым центром тряпичной торговли. Тряпье привозится сюда из Японии, отдаленнейших государств Южной Америки и с Канарских островов. Но главные источники тряпья, приво­зимого в Великобританию, — Германия, Франция, Россия, Италия, Египет, Турция, Бельгия и Голландия. Тряпье идет на удобрения, используется для производства оческов (для набивки матрацев и тюфяков), shoddy (искусственной шерсти) и в качестве сырого материала для производства бумаги. Жен­щины, сортировщицы тряпья, служат посредниками по рас­пространению оспы и других заразных болезней, первыми жертвами которых являются они сами ²⁵³⁾. Классическим при­мером чрезмерного труда, тяжелой и неподходящей работы и связанного с этим огрубения рабочих, эксплуатируемых с самого юного возраста, могут служить, кроме рудников и угольных копей, черепичные и кирпичные заводы, на которых вновь изобретенная машина применяется в Англии (1866 г.) пока лишь спорадически. С мая по сентябрь работа продол­жается с 5 часов утра до 8 часов вечера и, если сушка произ­водится на открытом воздухе, часто с 4 часов утра до 9 часов вечера. Рабочий день с 5 часов утра до 7 часов вечера считается “сокращенным”, “умеренным”. Дети обоего пола принимаются на работу с 6- и даже с 4-летнего возраста. Они работают столько же часов, как и взрослые, часто больше взрослых. Труд тяже­лый, а летний зной еще больше изнуряет. Например, на кирпичном заводе в Мосли одна 24-летняя девушка делала 2 000 кирпичей в день, ей помогали две малолетние девочки, которые таскали глину и складывали кирпичи. Эти девочки вытаскивали ежедневно 10 тонн глины по скользким стенкам ямы с глубины в 30 футов и переносили ее на расстояние 210 футов.

    “Невозможно пройти ребенку через чистилище кирпичного завода без того, чтобы не пасть нравственно... Непристойности, которые им прн-

    ²⁵²⁾ Там же, стр. 114, 115, № 6—7. Член комиссии справедливо указывает, что если обычно машина замещает человека, то здесь подросток в буквальном смысле замещает машину.

    ²⁵³⁾ См. отчет о торговле тряпьем и многочисленный иллюстрации в “Public Health, 8th Report”. London, 1866, Appendix, p. 196—208.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                               475

ходится слышать с самого нежного возраста, грязные, неприличные и бесстыдные привычки, среди которых они вырастают в невежестве и оди­чании, превращают их на всю дальнейшую жизнь в непутевых, отвер­женных, распутных людей... Способ расквартирования служит ужа­сающим источником деморализации. Каждый moulder (формовщик)” (собственно искусный рабочий и глава группы рабочих) “дает своей артели из 7 человек квартиру и стол в своей хижине или коттедже. В этой хижине спят мужчины, юноши и девушки независимо от того, принадлежат они к семье формовщика или нет. Хижина обыкновенно состоит из 2 и лишь в исключительных случаях из 3 полуподвальных комнат с недостаточной вентиляцией. Люди настолько изматываются за день изнурительного труда, что нечего и думать о соблюдении каких бы то ни было правил ги­гиены, чистоты и приличия. Многие из этих хижин могут служить на­стоящими образцами беспорядка, грязи и пыли... Величайшее зло системы, применяющей молодых девушек на работах этого рода, заключается в том, что она, как правило, с раннего детства на всю жизнь связывает их крепко с самым отверженным отребьем. Прежде чем природа скажет им, что они — женщины, они превращаются в грубых, сквернословящих маль­чишек (“rough, foul-mouthed boys”). Одетые в скудное, грязное тряпье, с ногами, обнаженными много выше колен, с волосами и лицом, покры­тыми грязью, они привыкают с презрением относиться ко всякому чувству благопристойности и стыда. В обеденное время они лежат, растянувшись на земле, или подсматривают за парнями, которые купаются в соседнем канале. Закончив свой тяжелый дневной труд, они одевают платья по­лучше и сопровождают мужчин в пивные”.

    Естественно, что среди всего этого класса с самого детства царит страшное пьянство.

    “Хуже всего, что кирпичники отчаиваются в самих себе. Вы, сэр, сказал один из лучших между ними капеллану в Саутоллфилде, с одина­ковым успехом могли бы попытаться поднять и исправить дьявола, как и кирпичника!” (“You might as well try to raise and improve the devil as a brickie, Sir!”)²⁵⁴⁾.

    Относительно капиталистической экономии на условиях труда в современной мануфактуре (под которой здесь подразу­меваются все крупные мастерские, за исключением собственно фабрик) богатейший официальный материал можно найти в четвертом (1861 г.) и шестом (1864 г.) отчете о здоровье насе­ления. Описание workshops (рабочих помещений), особенно у лондонских печатников и портных, превосходит все самое отвратительное, что могла породить фантазия наших рома­нистов. Влияние на здоровье рабочих понятно само собой. Д-р Саймон, старший медицинский инспектор Тайного совета ¹⁴⁹ и официальный редактор отчетов о здоровье населения, говорит, между прочим:

    “В моем четвертом отчете” (1861 г.) “я показал, что практически невозможно для рабочих отстоять свое первое право — право на здоровье,

    ²⁵⁴⁾ “Children's Employment Commission. 5th Report”, 1868, p. XVI— XVIII, № 86—97, p. 130—133, № 39—71. Ср. также “3rd Report”, 1864, p. 48, 56.

476                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

настоять на том, чтобы, для каких бы работ ни собрал их хозяин, работа, поскольку это зависит от него, была освобождена от всех устранимых вредных для здоровья обстоятельств. Я доказал, что в то время как ра­бочие практически не в состоянии добиться своими силами осуществления этого права на здоровье, они не могут достигнуть действительной помощи и со стороны платных чинов санитарной полиции... Жизнь де­сятков тысяч рабочих и работниц в настоящее время бессмысленно ка­лечится и сокращается бесконечными физическими страданиями, которые порождаются тем простым фактом, что они работают”²⁵⁵⁾.

    Для иллюстрации влияния мастерских на состояние здо­ровья рабочих д-р Саймон приводит следующую таблицу смертности ²⁵⁶⁾:

    ²⁵⁵⁾ “Public Health. 6th Report”. London, 1864, p. 29, 31.

    ²⁵⁶⁾ “Public Health. 6th Report”. London, 1864, p. 30. Д-р Саймон отмечает, что смертность среди лондонских портных и печатников 25—35-летнего возраста в дей­ствительности много выше, так как лондонские предприниматели получают из деревни большое количество молодых людей до 30-летнего возраста в качестве “учеников” и “improvers” (желающих усовершенствоваться в своем ремесле). Фигурируя по переписям как лондонцы, они искусственно увеличивают то число душ, на которое исчисляется смертность в Лондоне, число же смертных случаев среди них самих сравнительно меньше. Значительная часть, особенно в случае тяжелых заболеваний, возвращается в деревню (там же).