420                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

с) ИНТЕНСИФИКАЦИЯ ТРУДА

Безмерное удлинение рабочего дня, которое производят машины, находящиеся в руках капитала, приводит впоследст­вии, как мы видели, к реакции со стороны общества, жизненным корням которого угрожает опасность, и тем самым к установле­нию законодательно ограниченного нормального рабочего дня. На основе последнего приобретает решающую важность явле­ние, с которым мы встречались уже раньше, а именно интенси­фикация труда. При анализе абсолютной прибавочной стои­мости речь шла, прежде всего, об экстенсивной величине труда, степень же его интенсивности предполагалась как величина данная. Теперь мы должны рассмотреть превращение экстен­сивной величины в интенсивную, в выражение степени.

Само собой разумеется, что по мере развития машин и нако­пления опыта среди собственно машинных рабочих естественно увеличивается скорость, а потому и интенсивность труда. Так, в Англии в течение полустолетия удлинение рабочего дня идет рука об руку с возрастанием интенсивности фабричного труда. Однако понятно, что при такой работе, где речь идет не о пре­ходящих пароксизмах, а о повторяющемся изо дня в день регулярном однообразии, неизбежно наступает момент, когда удлинение рабочего дня и интенсификация труда взаимно исклю­чают друг друга, так что удлинение рабочего дня совместимо лишь с понижением степени интенсивности труда и, наоборот, повышение степени интенсивности — лишь с сокращением рабочего дня. Когда постепенно нарастающее возмущение ра­бочего класса принудило государство насильно сократить рабочее время и, прежде всего, продиктовать нормальный рабо­чий день собственно фабрике, т. е. с того момента, когда раз навсегда сделалось невозможным увеличение производства прибавочной стоимости посредством удлинения рабочего дня, капитал со всей энергией и с полной сознательностью бросился на производство относительной прибавочной стоимости при помощи ускоренного развития машинной системы. Вместе с тем совершается изменение в характере относительной прибавоч­ной стоимости. Вообще метод производства относительной прибавочной стоимости заключается в том, что рабочий благо-

Глава XШ. — Машины и крупная промышленность                                              421

даря повышению производительной силы труда получает воз­можность произвести больше при прежней затрате труда в те­чение прежнего времени. Прежнее рабочее время присоединяет ко всему продукту в целом все такую же стоимость, как и раньше, хотя эта оставшаяся без изменения меновая стоимость выра­жается теперь в большем количестве потребительных стоимо­стей, а потому стоимость единицы товара понижается. Однако иначе дело обстоит, когда принудительное сокращение рабочего дня, давая мощный толчок развитию производительной силы и экономии условий производства, в то же время заставляет рабочего увеличивать затрату труда в единицу времени, повы­шать напряжение рабочей силы, плотнее заполнять поры рабо­чего времени, т. е. конденсировать труд до такой степени, которая достижима только в рамках сокращенного рабочего дня. Эта сжатая в пределы данного периода времени большая масса труда учитывается теперь как большее количество труда, чем она является в действительности. Наряду с измерением рабочего времени как “величины протяженной” теперь высту­пает измерение степени его уплотнения ¹⁵⁷⁾. Более интенсивный час десятичасового рабочего дня содержит теперь столько же или больше труда, т. е. затраченной рабочей силы, чем более пористый час двенадцатичасового рабочего дня. Поэтому его продукт имеет такую же или большую стоимость, чем продукт более пористых l¹/₅ часа. Не говоря уже об увели­чении относительной прибавочной стоимости вследствие уве­личения производительной силы труда, теперь, например, 3¹/₃ часа прибавочного труда на 6²/₃ часа необходимого труда дают капиталисту такую же массу стоимости, как раньше 4 часа прибавочного труда на 8 часов необходимого труда.

Теперь спрашивается, каким образом труд интенсифици­руется?

Первое следствие сокращения рабочего дня основывается на том самоочевидном законе, что дееспособность рабочей силы обратно пропорциональна времени ее деятельности. Поэтому в известных границах то, что теряется на продолжительности действия силы, выигрывается на ее интенсивности. А о том, чтобы рабочий действительно расходовал больше рабочей силы,

¹⁵⁷) Разумеется, в различных отраслях производства вообще наблюдаются раз­личия в интенсивности труда. Они, как показал уже А. Смит, отчасти уравновеши­ваются побочными обстоятельствами, сопряженными с каждым особым родом труда. Но и эти различия оказывают влияние на рабочее время как меру стоимости лишь постольку, поскольку интенсивные и экстенсивные величины являются противополож­ными и взаимно исключающими друг друга выражениями одного и того же количества труда.

422                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

об этом заботится капитал посредством метода оплаты ¹⁵⁸⁾ . В мануфактурах, например в гончарных заведениях, в которых машины не играют никакой роли или играют лишь незначи­тельную роль, введение фабричного закона с полной убеди­тельностью показало, что простое сокращение рабочего дня поразительно увеличивает регулярность, однообразие, поря­док, непрерывность и энергию труда ¹⁵⁹⁾. Однако казалось сомнительным, что такой же результат получится и на собст­венно фабрике, так как зависимость рабочего от непрерывного и однообразного движения машины давным-давно создала здесь самую строгую дисциплину. Поэтому, когда в 1844 г. обсуж­дался вопрос о сокращении рабочего дня ниже 12 часов, фабри­канты почти единогласно заявили, что

“их надсмотрщики в различных рабочих помещениях наблюдают за тем, чтобы рабочие не теряли ни минуты времени), что “степень бдитель­ности и внимательности рабочих (“the extent of vigilance and attention on the part of the workmen”) едва ли может быть повышена” и что, пред­полагая неизменными все прочие условия, например скорость машин, “было бы бессмысленно на благоустроенных фабриках ожидать сколько-нибудь значительного результата от увеличения внимательности рабочих и т. д.” ¹⁶⁰⁾.

Это утверждение было опровергнуто опытами. Г-н Р. Гард­нер ввел с 20 апреля 1844 г. на двух своих больших фабриках в Престоне 11-часовой рабочий день вместо 12-часового. По истечении приблизительно года обнаружился тот результат, что

“при прежних издержках было получено прежнее количество продукта, и что в целом рабочие за 11 часов зарабатывали ровно столько же, сколько раньше за 12 часов” ¹⁶¹⁾.

Я не касаюсь здесь экспериментов в прядильных и чесаль­ных отделениях, потому что они были сопряжены с увеличением скорости машин (на 2%). Напротив, в ткацком отделении, где к тому же производились весьма различные сорта легких узор­чатых тканей, не произошло никаких перемен в объективных условиях производства. Результат был таков:

“С б января по 20 апреля 1844 г. при 12-часовом рабочем дне средняя заработная плата одного рабочего составляла 10 шилл. 1¹/₂ пенса в неделю, с 20 апреля по 29 июня 1844 г. при 11-часовом рабочем дне средняя заработная плата была 10 шилл. 3¹/₂ пенса в неделю”¹⁶²⁾ .

¹⁵⁸) В особенности в виде поштучной заработной платы, — формы, которая рассматривается в шестом отделе.

¹⁵⁹) См. “Reports of  Insp. of  Fact. for 31st October 1865”.

¹⁶⁰) “Reports of  Insp. of Pact. for 1844 and the quarter ending 30th April  1845”, p. 20, 21.

¹⁶¹) Там же, стр.  19. Так как поштучная плата осталась без изменения, то раз­меры недельного заработка зависели от количества продукта.

^l62) “Reports of  Insp. of  Fact. for 1844 and the quarter ending 30th April 1843”, P. 20,

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                               423

В этом случае за 11 часов производилось больше, чем раньше за 12 часов, исключительно вследствие большей и равномернее распределявшейся работоспособности рабочих и вследствие экономного использования ими времени. В то время как они получали ту же самую заработную плату и выигрывали час досуга, капиталист получал прежнюю массу продуктов и сбе­регал уголь, газ и т. д., расходуемые за один час. Такие же эксперименты и с таким же результатом были произведены на фабриках гг. Хоррокса и Джэксона ¹⁶³⁾.

Когда сокращение рабочего дня, которое создает сначала субъективное условие для конденсации труда, т. е. дает рабо­чему возможность расходовать больше силы в течение данного времени, проводится принудительно, т. е. в законодательном порядке, машина в руках капитала становится объективным и систематически применяемым средством для того, чтобы выжать больше труда в течение данного времени. Это достигается двоя­ким способом: увеличением скорости машин и увеличением коли­чества машин, которое находится под контролем одного и того же рабочего, т. е. увеличением арены труда последнего. Усо­вершенствования в конструкции машин отчасти необходимы для того, чтобы усилить давление на рабочего, отчасти они сами собой сопровождают интенсификацию труда, потому что ограничение рабочего дня побуждает капиталиста к самой строгой экономии на издержках производства. Усовершенст­вование паровой машины увеличивает скорость движения ее поршня и в то же время, благодаря большему сбережению силы, даст возможность приводить в движение мотором прежних раз­меров более обширный механизм, причем потребление угля остается без изменения или даже понижается. Усовершенство­вание передаточного механизма уменьшает трение и, — что так поразительно отличает современные машины от старых, — низводит диаметр и вес больших и малых валов к постоянно уменьшающемуся минимуму. Наконец, усовершенствования рабочей машины, увеличивая ее скорость и расширяя ее дей­ствие, уменьшают ее размеры, как это видно на примере совре­менного парового ткацкого станка, или увеличивают вместе с корпусом размеры и число ее орудий, как в прядильной ма­шине, или посредством незаметных изменений деталей увели­чивают подвижность этих орудий, — например, в середине

¹⁶³) Там же, стр. 21. Моральный элемент играл значительную роль в упомянутых выше экспериментах. “Мы”, — заявили рабочие фабричному инспектору, — “мы работаем с большим воодушевлением, мы постоянно имеем в виду награду: воз­можность раньше уйти на ночь; бодрый и деятельный дух свойствен всей фабрике, от самого юного помощника до самого старого рабочего, и мы теперь больше помогаем друг другу” (там же).

424                                        Отдел четвертый. —Производ. относительной прибавочной стоимости

пятидесятых годов скорость  веретен в  автоматической мюль-машине была увеличена таким образом на ¹/₅.

Сокращение рабочего дня до 12 часов относится в Анг­лии к 1832 году. Уже в 1836 г. один английский фабрикант заявлял:

“По сравнению с прежним временем труд на фабриках сильно возрос вследствие того, что значительно возросшая скорость машин требует от рабочего усиленного внимания и деятельности” ¹⁶⁴⁾ .

В 1844 г. лорд Эшли, в настоящее время граф Шефтсбери привел в палате общин следующие документально обоснован­ные данные:

“Труд лиц, занятых в фабричных процессах, в настоящее время втрое больше, чем был при введении этих операций. Несомненно, машины вы­полнили работу, которая заменила жилы и мускулы миллионов людей, но они изумительно (prodigiously) увеличили труд людей, которых они подчинили своему ужасному движению... Труд, заключающийся в том, чтобы в течение 12 часов следовать за двумя мюль-машинами, составлял, при прядении пряжи № 40. в 1815 г. 8 миль ходьбы. В 1832 г. дистанция, которую в течение 12 часов приходилось пройти при двух мюль-машинах при прядении того же номера, составляла 20 миль, а часто и больше. В 1825 г. прядильщику приходилось сделать на каждом мюле 820 вытя­гиваний за 12 часов, что составляет общую сумму в 1 640 вытягиваний за 12 часов. В 1832 г. прядильщик должен был сделать в течение своего двенадцатичасовою рабочего дня 2200 вытягиваний на каждую мюль-машину, итого 4 400: в 1844 г. — 2400, итого 4 800: а в некоторых слу­чаях требуется еще большая масса труда (amount of labour)... Здесь у меня в руках другой документ 1842 г., показывающий, что труд прогрессивно увеличивается не только потому, что приходится проходить большее рас­стояние, но и потому, что количество производимых товаров увеличивает­ся, между тем как число рабочих соответственно уменьшается; и, да­лее, потому, что теперь часто прядется худший хлопок, который тре­бует большего труда... В чесальном отделении труд тоже значительно возрос. Теперь одно лицо выполняет такую работу, которая раньше рас­пределялась между двумя... В ткацком отделении, в котором занято большое число лиц. по большей части женского пола, труд возрос за по­следние годы, вследствие увеличения скорости машин, на целых 10%. В 1838 г. в неделю выпрядалось 18 000 мотков, в 1843 г. это число повы­силось до 21 000. В 1819 г. число ударов челнока при паровом ткацком станке составляло 60 в минуту, в 1842 г. оно составляло 140, что сви­детельствует об огромном возрастании труда” ¹⁶⁵⁾.

Ввиду этой поразительной интенсивности, которой труд достиг уже в 1844 г. при господстве закона о 12-часовом рабо­чем дне, представлялось, что английские фабриканты имеют основания утверждать, что дальнейший прогресс в этом на­правлении невозможен и что всякое дальнейшее сокращение рабочего времени равносильно сокращению производства. Что

¹⁶⁵) Lord Ashley, цит. соч., стр. 6-9, в разных местах.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                              425

их  рассуждения   были  справедливы лишь  по  видимости,   это лучше   всего   доказывается   появившимся   в   это   самое   время заявлением неутомимого цензора фабрикантов, фабричного ин­спектора Леонарда Хорнера:

“Так как количество производимых продуктов регулируется пре­имущественно скоростью машин, то фабрикант должен быть заинтересо­ван в том, чтобы машины действовали с крайней степенью скорости, но совместимой со следующими условиями: сохранение машин от слишком быстрой порчи, сохранение доброкачественности производимых товаров, способность рабочего не отставать от машины, причем напряжение не дол­жно быть больше того, которое он может развивать непрерывно. Часто бывает так, что фабрикант по своей торопливости слишком ускоряет дви­жение. Тогда поломки и плохое качество продукта перевесят выгоды от скорости, и фабриканту придется умерить ход машин. Так как деятель­ный и внимательный фабрикант наверное найдет максимум достижимого, то я полагал, что невозможно за 11 часов производить столько же, сколько на 12. Я предполагал кроме того, что сдельно оплачиваемый рабочий на­прягает свои силы до той крайней степени, за которой он уже не может постоянно сохранять одну и ту же степень интенсивности” ¹⁶⁶⁾.

Поэтому Хорнер, вопреки опытам Гарднера и т. д., пришел к заключению, что дальнейшее сокращение 12-часового рабо­чего дня необходимо уменьшит количество продукта ¹⁶⁷⁾. Он сам 10 лет спустя цитирует сомнения, высказанные им в 1845 г., в доказательство того, насколько он тогда не понимал эластичности машин и человеческой рабочей силы, которые в равной мере напрягаются до крайней степени вследствие принудительного сокращения рабочего дня.

Обратимся теперь к периоду после 1847 г., со времени введения в законодательном порядке 10-часового рабочего дня на английских хлопчатобумажных, шерстяных, шелковых и льняных фабриках.

Скорость веретен у ватер-машин возросла на 500, у мюль-машин на 1 000 оборотов в минуту, т. е. скорость ватерных веретен, достигавшая в 1839 г. 4 500 оборотов в минуту, составляет теперь” (1862 г.) “5 000, а скорость мюльных веретен, достигавшая 5 000, составляет теперь 6 000 в минуту; это дает в первом случае возрастание скорости на ¹/₁₀, a во втором — на ¹/₆” ¹⁶⁸⁾.

Джемс Несмит, знаменитый гражданский инженер из Патрикрофта близ Манчестера, в одном письме к Леонарду Хорнеру в 1852 г. рассматривает усовершенствования, произ­веденные в паровой машине между 1848 и 1852 годами. Отметив,

¹⁶⁶) “Reports of  Insp. of  Fact. [for quarter ending 30th September 1844, and from 1st October 1844] to 30th April 1845”, p. 20.

¹⁶⁷) Там же, стр. 22.

¹⁶⁸) “Reports of  Insp. of  Fact. for 31st October 1868”, p. 62.

426                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

что паровая лошадиная сила, которая в официальной фабричной статистике все еще определяется в соответствии с ее дей­ствием в 1828 г.¹⁶⁹⁾, является чисто номинальной и может служить лишь условным показателем действительной силы, он, между прочим, пишет:

“Не подлежит никакому сомнению, что паровые машины прежнего веса, часто даже именно те же самые машины, с той только разницей, что в них сделаны современные усовершенствования, в среднем выпол­няют на 50% больше работы, чем прежде, и что во многих случаях те же самые машины, которые во времена предельной скорости 220 футов в ми­нуту развивали 50 лошадиных сил, в настоящее время при меньшем потреблении угля развивают более 100 лошадиных сил... Современная паровая машина при прежнем числе номинальных лошадиных сил, вслед­ствие усовершенствований в ее конструкции, уменьшения объема и из­менений устройства парового котла и т. д., действует с большей силой, чем прежде... Поэтому, хотя теперь по отношению к номинальной лоша­диной силе занято прежнее количество рук, число рук по отношению к ра­бочим машинам в настоящее время уменьшилось” ¹⁷⁰⁾.

В 1850 г. на фабриках Соединенного королевства применя­лось 134 217 номинальных лошадиных сил, приводивших в движение 25 638 716 веретен и 301 445 ткацких станков. В 1856 г. число веретен и ткацких станков составляло соответ­ственно 33 503 580 и 369 205. Если бы на одну лошадиную силу приходилось столько же веретен и станков, как в 1850 г., то в 1856 г. было бы необходимо иметь 175 000 лошадиных сил. Но по официальным данным число их составляло всего 161 435, т. е. на 10 000 с лишним лошадиных сил меньше, чем потребо­валось бы на основе расчетов 1850 года ¹⁷¹⁾.

“Последний отчет” (официальная статистика) “1856 г. устанавливает тот факт, что фабричная система распространяется со стремительной быстротой, число рук по отношению к машинам сократилось, паровая машина вследствие экономии в силе и других усовершенствований при­водит в движение машины большего веса и что увеличение количества продукта достигается вследствие усовершенствования рабочих машин, изменения методов производства, увеличения скорости машин и многих других причин” ¹⁷²⁾. “Крупные усовершенствования, сделанные

¹⁶⁹) Это изменилось со времени парламентского отчета 1862 года. Здесь вместо номинальной введена уже действительная паровая лошадиная сила современных паровых машин и водяных колес {см. прим. 109а, стр. 400. Ф. Э.}. Точно так же и тростильные веретена уже не смешиваются с собственно прядильными веретенами (как было в отчетах 1839, 1850 и 1856 гг.); далее для шерстяных фабрик приведено число “gigs” [“ворсовальных машин”], введено различие между джутовыми и пеньковыми фабриками, с одной стороны, и льняными — с другой; наконец, в первый раз введено в отчет чулочновязальное производство.

¹⁷⁰) “Reports of Insp. of  Fact. for 31st October 1856”, p. 14, 20.

^I71) Там же, стр.  14,  15.

¹⁷²) Там же, стр. 20,

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                              427

в машинах всякого рода, намного повысили их производительную силу. Вне всякого сомнения, сокращение рабочего дня послужило... стимулом для этих усовершенствований. Эти усовершенствования и более интен­сивный труд рабочего привели к тому, что в течение сокращенного” (на 2 часа, или на ¹/₆) “рабочего дня производится, по меньшей мере, столько же продукта, как производилось раньше в течение более дол­гого дня” ¹⁷³⁾.

Насколько увеличилось богатство фабрикантов вслед­ствие более интенсивной эксплуатации рабочей силы, пока­зывает уже одно то обстоятельство, что средний ежегодный прирост числа английских хлопчатобумажных текстиль­ных фабрик составил с 1838 по 1850 г. 32, а с 1850 по 1856 г. - 86.

Как ни велик был прогресс английской промышленности в 8-летие 1848—1856 гг. при господстве 10-часового рабочего дня, в следующий шестилетний период 1856—1862 гг. он был далеко превзойден. Например, на шелковых фабриках было в 1856 г. веретен — 1 093 799, в 1862 г. — 1 388 544; ткацких станков в 1856 г. — 9 260, в 1862 г. — 10 709. Напротив, число рабочих в 1856 г. — 56 137, в 1862 г. — 52 429. Таким образом, увеличение числа веретен составило 26,9% и ткацких станков — 15,6% при одновременном уменьшении числа ра­бочих на 7%. В 1850 г. на камвольных фабриках было в ходу 875 830 веретен, в 1856 г. — 1 324 549 (увеличение на 51,2%) и в 1862 г. — 1 289 172 (уменьшение на 2,7%). Но если принять во внимание, что тростильные веретена входят в счет 1856 г., но не входят в счет 1862 г., то окажется, что число веретен с 1856 г. оставалось почти неизменным. Напротив, скорость веретен и ткацких станков с 1850 г. во многих случаях удвои­лась. Число паровых ткацких станков на камвольных фабри­ках составляло в 1850 г. 32 617, в 1856 г. — 38 956 и в 1862 г. — 43 048. При них было занято в 1850 г. 79 737 человек, в 1856 г. — 87 794 и в 1862 г. — 86 063, но в этом числе детей до 14-летнего возраста было в 1850 г. 9 956, в 1856 г. — 11 228 и в 1862 г. — 13 178. Итак, несмотря на значительное увеличение числа ткацких станков в 1862 г. по сравнению с 1856 г., общее число занятых рабочих уменьшилось, число же эксплуатируемых детей увеличилось ¹⁷⁴⁾.

27 апреля 1863 г. член парламента Ферранд заявлял в палате общин:

¹⁷³) “Reports etc. for 31st October 1858”, p. 9, 10. Cp. “Reports etc. for 30th April I860”, p. 30 sqq.

¹⁷⁴) “Reports of  Insp. of  Fact. for 31st October 1862”, p. 129, 100, 103, 130,

428                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

“Делегаты рабочих от 16 округов Ланкашира и Чешира, по поручению которых я говорю, сообщили мне, что вследствие усовершенствования машин труд на фабриках все возрастает. Раньше один рабочий с по­мощником обслуживал два ткацких станка, теперь один рабочий без помощников обслуживает три станка и весьма нередко даже четыре и т. д. Как видно из сообщенных фактов, двенадцать часов труда втиснуты теперь менее чем в 10 рабочих часов. Отсюда само собой очевидно, в ка­кой огромной степени выросли за последние годы муки труда фабричных рабочих” ¹⁷⁵⁾.

Поэтому, хотя фабричные инспектора неустанно и с полным правом восхваляют благоприятные результаты фабричных законов 1844 и 1850 гг., однако они признают, что сокращение рабочего дня уже вызвало такую интенсивность труда, которая угрожает здоровью рабочих и, следовательно, разрушительно действует на самое рабочую силу.

“В большинстве хлопчатобумажных, камвольных и шелковых фабрик истощающее состояние возбужденности, необходимой для работы при машинах, движение которых за последние годы чрезвычайно ускорилось, было, по-видимому, одной из причин увеличения смертности от легочных болезней, показанного д-ром Гринхау в его последнем замечательном от­чете” ¹⁷⁶⁾.

Не подлежит никакому сомнению, что, когда законом у капи­тала раз навсегда отнята возможность удлинения рабочего дня, его тенденция компенсировать себя за это систематическим повышением степени интенсивности труда и превращать всякое усовершенствование машин в средство усиленного высасывания рабочей силы скоро должна снова привести к тому поворотному пункту, где становится неизбежным новое сокращение рабочего времени ¹⁷⁷⁾. С другой стороны, бурное развитие английской промышленности с 1848 г. до настоящего времени, т. е. в пе­риод десятичасового рабочего дня, превосходит эпоху 1833— 1847 гг., т. е. период двенадцатичасового рабочего дня, еще в большей мере, чем развитие промышленности в этот послед­ний период превзошло ее успехи в первую половину столе-

¹⁷⁵) Один ткач на двух современных паровых ткацких станках производит теперь за 60-часовую неделю 26 кусков известного сорта ткани определенной длины и ширины, а раньше при старом паровом ткацком станке мог производить только 4. Ткацкие издержки на один такой кусок уже в начале 1850 г. понизились с 2 шилл. 9 пенсов до 5 1/8 пенса.

Добавление к 3 изданию. “30 лет тому назад” (в 1841 г.) “от хлопкопрядильщика с 3 помощниками требовалось наблюдение только за одной парой мюль-машин с 300— 324 веретенами. Теперь” (конец 1871 г.) “с 5 помощниками он должен наблюдать за мюль-машинами, число веретен которых составляет 2 200, и производит по меньшей мере в семь раз больше пряжи, чем в 1841 году” (Александр Редгрейв, фабричный инспектор, в “Journal of the Society of Arts”, January 5, 1872).

¹⁷⁶) “Reports of  Insp. of  Fact. for 31st October 1861”, p. 25, 26.

¹⁷⁷) В настоящее время (1867 г.) в Ланкашире среди фабричных рабочих нача­лась агитация за восьмичасовой рабочий день.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                              429

тия   фабричной   системы,   то   есть   в   период   неограниченного рабочего дня ¹⁷⁸⁾

¹⁷⁸) Следующие немногие цифры характеризуют  прогресс собственно фабрик   Соединенном королевстве с 1848 года:

*   1846 г.

** в фунтах.

(См. Синие книги (Statistical Abstract for the United Kingdom”, № 8 и № 13. London, 1861 и 1866).

В Ланкашире число фабрик увеличилось между 1839 и 1850 гг. всего на 4%, между 1850 и 1856 — на 19%, между 1856 и 1862 — на 33%, между тем как число занятых

430                                           Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

лиц в оба одиннадцатилетних периода абсолютно увеличилось, а относительно понизилось. См. “Reports of Insp. of Fact. for 31st Oct. 1862”, p. 63. В Ланкашире преобла­дают хлопчатобумажные фабрики. А какое относительно большое место занимают они вообще в производстве пряжи и тканей, видно из того, что из общего числа подоб­ных фабрик в Англии, Уэльсе, Шотландии и Ирландии на их долю приходится 45,2%, из общего числа веретен — 83,3%, из общего числа паровых ткацких станков — 81,4%, из общего числа паровых лошадиных сил, приводящих текстильные фабрики в движение, — 72,6%, из общего числа занятых лиц— 58,2% (там же, стр. 62, 63).