414                                                                      Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

b)  УДЛИНЕНИЕ   РАБОЧЕГО  ДНЯ

Если машина является наиболее могущественным средством увеличений производительности труда, т. е. сокращения рабо­чего временя, необходимого для производства товаров, то как носительница капитала она становится, прежде всего, в непо­средственно захваченных его отраслях промышленности, наи­более могущественным средством удлинения рабочего дня дальше всех естественных пределов. Она создает, с одной сто­роны, новые условия, позволяющие капиталу дать полную волю этой своей постоянной тенденции; с другой стороны — создает новые мотивы, обостряющие его жажду чужого труда.

Прежде всего, движение и деятельность средства труда приобретают в машине самостоятельный характер по отноше­нию к рабочему. Средство труда становится само по себе про­мышленным perpetuum mobile [вечным двигателем], который производил бы непрерывно, если бы он не наталкивался на известные естественные границы со стороны своих помощников-людей, на слабость их тела и на их своеволие. Как капитал, — а в качестве такового автомат обладает в лице капиталиста сознанием и волей, — средство труда, поэтому воодушевлено стремлением довести противодействие сопротивляющейся ему, но эластичной человеческой природы до минимума ¹⁴³⁾. Да и без того это противодействие ослаблено кажущейся легкостью труда при машине, а также податливостью и покорностью женщин и детей ^144).

Производительность машин, как мы видели, обратно про­порциональна величине той составной части стоимости, которая переносится ими на продукт. Чем продолжительнее период,

¹⁴³) “С того времени, как дорогие машины приобрели всеобщее распространение, человека принудили работать свыше его средних сил” (Robert Owen. “Observations on the effect of the manufacturing system”, 2nd ed. London, 1817 [р. 16]).

¹⁴⁴) Англичане, которые склонны принимать первую эмпирическую форму про­явления чего-либо за самую основу, часто считают причиной долгого рабочего времени на фабриках то огромное иродово похищение детей, которое капитал производил при зарождении фабричной системы в приютах для бедных и сирот и при посредстве кото­рого он приобрел совершенно безропотный человеческий материал. Так, например, Филден, сам английский фабрикант, говорит: “Ясно, что удлинение рабочего времени было вызвано тем обстоятельством, что количество беспризорных детей, доставляв­шихся из разных частей страны, было настолько велико, что хозяева пользовались и независимостью от рабочих и, установив обычай продолжительного труда при по­мощи этих несчастных детей, они очень легко могли навязать его своим соседям) (J, Fielden. “The Curse of the Factory System”. London, 1836, p. 11). Относительно женского труда фабричный инспектор Сандерс говорит в фабричном отчете за 1844 г.: “Среди работниц есть женщины, которые в течение многих недель кряду, за исключе­нием лишь нескольких дней, работают с 6 часов утра до 12 часов ночи, с перерывом менее 2 часов на обед, так что в течение 5 дней в неделю у них остается из 24 часов всего по 6 часов на то, чтобы дойти до дома и обратно и отдохнуть в постели”.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                              415

в течение которого функционирует машина, тем больше масса продукта, на которую распределяется присоединяемая машиной стоимость, и тем меньше та часть стоимости, которую она при­соединяет к единице товара. А активный период жизнедеятель­ности машины определяется, очевидно, длиной рабочего дня или продолжительностью ежедневного процесса труда, помно­женной на число дней, в течение которых этот процесс повто­ряется.

Износ машин отнюдь не с математической точностью соот­ветствует времени пользования ими. Но даже при том предпо­ложении, что это соответствие существует, машина, которая служит ежедневно по 16 часов 

в течение 7¹/₂ лет, охватывает такой же период производства и присоединяет к совокупному продукту такую жe стоимость, как та же самая машина, если она служит 15 лет всего по 8 часов ежедневно. Но в первом случае стоимость машины была бы воспроизведена вдвое быст­рее, чем во втором, и капиталист поглотил бы в первом случае при помощи этой машины столько же прибавочного труда в 7¹/₂ лет, сколько во втором случае — в 15 лет.

Материальный износ машины бывает двоякого рода. Один возникает из ее употребления, — как монеты изнашиваются от обращения, — другой из неупотребления, — как меч от бездействия ржавеет в ножнах. В последнем случае она делается добычей стихий. Износ первого рода в большей или меньшей мере прямо пропорционален употреблению машины, износ вто­рого рода — до известной степени обратно пропорционален употреблению ¹⁴⁵⁾.

Но, кроме материального износа, машина подвергается, так сказать, и моральному износу. Она утрачивает меновую стои­мость, по мере того как машины такой же конструкции начи­нают воспроизводиться дешевле или лучшие машины вступают с ней в конкуренцию ¹⁴⁶⁾. В обоих случаях, как бы еще нова и жизнеспособна ни была машина, ее стоимость определяется уже не тем рабочим временем, которое фактически овещест­влено в ней, а тем, которое необходимо теперь для воспроиз­водства ее самой или для воспроизводства лучшей машины. Поэтому она более или менее утрачивает свою стоимость. Чем короче период, в течение которого воспроизводится вся ее

¹⁴⁵) “Причинение... вреда тонким подвижным частям металлического механизма бездействием последнего” (Ure. (.Philosophy of Manufactures”, p. 281).

¹⁴⁶) Уже упомянутый раньше “Манчстерский прядильщик” (“Times”, 26 ноября 1862 г.) относит к издержкам на машины “то” (речь идет об “отчислениях на износ машин”), “что предназначено на покрытие потерь, которые постоянно возникают вследствие замены одних машин другими, новыми и лучшей конструкции, прежде чем первые придут в состояние полного износа”.

416                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

стоимость, тем меньше опасность морального износа, а чем длин­нее рабочий день, тем короче этот период. Если машины впервые вводятся в какую-либо отрасль производства, то один за дру­гим следуют все новые и новые методы удешевленного их вос­производства ¹⁴⁷⁾ и новые усовершенствования, охватывающие не только отдельные части или аппараты, но и всю конструк­цию в делом. Поэтому в первый период жизни машины этот особый мотив к удлинению рабочего дня действует с наиболь­шей силой ¹⁴⁸⁾.

При прочих равных условиях и при данной величине рабо­чего дня эксплуатация удвоенного числа рабочих требует удвоения и той части постоянного капитала, которая затра­чивается на машины и здания, и той его части, которая затрачи­вается на сырой материал, вспомогательные материалы и т. д. С удлинением рабочего дня масштаб производства увели­чивается, между тем как часть капитала, затраченная на ма­шины и здания, остается без изменения ¹⁴⁹⁾. Благодаря этому не только возрастает прибавочная стоимость, но и уменьшаются затраты, необходимые для ее получения. Конечно, это явление в большей или меньшей мере наблюдается вообще при всяком удлинении рабочего дня, но здесь оно имеет более решающее значение, потому что часть капитала, превращаемая в средства труда, здесь вообще играет большую роль ¹⁵⁰⁾. В самом деле, с развитием машинного производства происходит связывание постоянно возрастающей части капитала в такой форме, в кото­рой эта часть, с одной стороны, может постоянно применяться для увеличения стоимости, а с другой стороны, теряет свою потребительную и меновую стоимость, как только прерывается ее контакт с живым трудом.

¹⁴⁷) “В общем считают, что создание первого экземпляра вновь изобретенной машины стоит почти в пять раз дороже, чем создание второго” (Babbage, цит. соч., стр. 349).

¹⁴⁸) “В течение немногих лет в производстве тюля были сделаны настолько серьез­ные и многочисленные усовершенствования, что хорошо сохранившаяся машина, стоившая первоначально 1 200 ф. ст., через несколько лет продавалась за 60 фунтов стерлингов... Усовершенствования следовали одно за другим с такой быстротой, что машины оставались у машиностроителей незаконченными, потому что вследствие удачных изобретений они уже успевали устареть”. В этот период “бури и натиска” фабриканты тюля увеличили первоначальный 8-часовой рабочий день при двойной смене рабочих до 24 часов (там же, стр. 233).

¹⁴⁹) “Само собой очевидно... что при приливах и отливах на рынке и при сменяю­щемся расширении и сокращении спроса постоянно могут встретиться случаи, когда фабрикант может найти применение добавочному оборотному капиталу, не увеличивая находящегося в деле основного капитала... если добавочное количество сырого мате­риала может быть обработано без дополнительных затрат на здания и машины” (R. Torrens “On Wages and Combination”. London, 1834, p. 64).

¹⁵⁰) Упомянутое в тексте обстоятельство приводится здесь только ради полноты, так как норму прибыли, т. е. отношение прибавочной стоимости ко всему авансирован­ному капиталу, я рассматриваю лишь в третьей книге.

Глава XIII. — Машины и крупная  промышленность                                                            417

“Когда земледелец”. — поучал г-н Ашуорт, английский хлопчато­бумажный магнат, профессора Нассау У. Сениора, — “бросает свой за­ступ, он делает бесполезным на это время капитал в 18 пенсов. Когда один из наших людей” (т. е. из фабричных рабочих) “оставляет фабрику, он делает бесполезным капитал, который стоил 100 000 фунтов стер­лингов” ¹⁵¹⁾.

Подумайте только! Сделать “бесполезным”, хотя бы только на одно мгновение, капитал, который стоил 100000 фунтов стерлингов! Да это же вопиющее дело, если кто-либо из “на­ших людей” вообще когда-нибудь покидает фабрику! Возра­стание объема машинного оборудования делает “желатель­ным”, — полагает наученный Ашуортом Сениор, — постоянно растущее удлинение рабочего дня 152⁾.

Машина производит относительную прибавочную стоимость не только тем, что она прямо понижает стоимость рабочей силы и удешевляет ее косвенно, удешевляя товары, необходимые для ее воспроизводства, но и тем, что при своем первом введении, имеющем еще спорадический характер, она превращает труд, применяемый владельцем машины, в труд повышенной эффек­тивности, поднимает общественную стоимость машинного про­дукта выше его индивидуальной стоимости и таким образом дает капиталисту возможность возмещать дневную стоимость рабочей силы сравнительно меньшей частью стоимости днев­ного продукта. Поэтому в течение того переходного периода, когда машинное производство остается своего рода монополией, барыши достигают чрезвычайных размеров, и капиталист стре­мится как можно основательнее использовать “первой страсти миг златой” ¹³⁴ посредством возможно большего удлинения рабочего дня. Большой барыш обостряет неутолимую жажду еще большего барыша.

Как только машина приобретает в данной отрасли производства всеобщее распространение, общественная стоимость машинного продукта понижается до его индивидуальной стои­мости, и тогда обнаруживает свое действие тот закон, что при­бавочная стоимость происходит не от тех рабочих сил, которые капиталист заместил посредством машины, а, наоборот, от тех

¹⁵¹) Senior. “Letters on the Factory Act”. London, 1837, p. 14.

¹⁵²) “Преобладание основного капитала над оборотным... делает желательным продолжительный рабочий день”. По мере роста объема машинного оборудования и т. д. “мотивы к удлинению рабочего времени усиливаются, так как это — единствен­ное средство, с помощью которого относительное увеличение основного капитала можно сделать прибыльным” (там же, стр. 11—14). “На всякой фабрике имеют место различные расходы, которые остаются постоянными независимо от того, длиннее или короче рабочее время на фабрике, например, рента, местные и государственные на­логи, страхование от пожара, заработная плата различным постоянным рабочим, издержки в связи с износом машин и ряд других расходов, отношение которых к при­были тем более понижается, чем больше увеличивается размер производства” (“Re­ports of  the Insp. of Fact, for 31st October 1862”, p. 19).

418                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

рабочих сил, которые он при ней применяет. Источником при­бавочной стоимости является только переменная часть капи­тала, и мы уже видели, что масса прибавочной стоимости опре­деляется двумя факторами: нормой прибавочной стоимости и числом одновременно занятых рабочих. При данной длине рабочего дня норма прибавочной стоимости определяется тем отношением, в котором рабочий день распадается на необхо­димый труд и прибавочный труд. Число же одновременно запя­тых рабочих, в свою очередь, зависит от отношения перемен­ной части капитала к постоянной. Теперь ясно, что как бы ни расширяло машинное производство путем повышения производительной силы труда прибавочный труд за счет необхо­димого труда, оно достигает этого результата только таким способом, что уменьшает число рабочих, применяемых данным капиталом. Оно превращает в машины, т. е. в постоянный капи­тал, не производящий никакой прибавочной стоимости, неко­торую часть капитала, который раньше был переменным, т. е. превращался в живую рабочую силу. Но, например, из двух рабочих невозможно выжать столько прибавочной стоимости, сколько из 24. Если каждый из 24 рабочих в двенадцать часов труда доставляет всего один час прибавочного труда, то вместе они доставляют 24 часа прибавочного труда, между тем как весь труд двух рабочих составляет всего 24 часа. Таким обра­зом, в применении машин для производства прибавочной стои­мости заключается то имманентное противоречие, что из двух факторов прибавочной стоимости, доставляемой капиталом данной величины, машины увеличивают один фактор, норму прибавочной стоимости, только таким способом, что они умень­шают другой фактор, число рабочих. Это имманентное проти­воречие обнаруживается, как только с всеобщим распростра­нением машины в данной отрасли промышленности стоимость производимого машинами товара становится регулирующей общественной стоимостью всех товаров этого рода; и именно это противоречие, которого не сознает капиталист ¹⁵³⁾, опять-таки побуждает капитал к крайнему удлинению рабочего дня, чтобы компенсировать относительное уменьшение числа экс­плуатируемых рабочих увеличением не только относитель­ного, но и абсолютного прибавочного труда.

Итак, капиталистическое применение машин создает, с од­ной стороны, новые могущественные мотивы к безмерному удли­нению рабочего дня и революционизирует самый способ труда

¹⁵³) Почему это имманентное противоречие не доходит до сознания отдельного капиталиста, а потому и политической экономии, находящейся во власти его пред­ставлений, это мы увидим из первых отделов третьей книги.

Глава XIII, — Машины и крупная  промышленность                                                      419

и характер общественного рабочего организма таким образом, что сламывает всякое сопротивление этой тенденции к удлине­нию рабочего дня; с другой стороны, оно производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для него слои рабочего класса, отчасти оставляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население ¹⁵⁴⁾ вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то примечательное явление в истории современной промышлен­ности, что машина опрокидывает все моральные и естественные пределы рабочего дня. Отсюда тот экономический парадокс, что самое мощное средство для сокращения рабочего времени превращается в вернейшее средство для того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее время, находя­щееся в распоряжении капитала для увеличения его стоимости.

“Если бы”, — мечтал Аристотель, величайший мыслитель древно­сти, — “если бы каждое орудие по приказанию или по предугадыванию могло исполнять предназначенную ему работу подобно тому, как творе­ния Дедала двигались сами собой или как треножники Гефеста по соб­ственному побуждению приступали к священной работе, если бы таким же образом ткацкие челноки ткали сами, то не потребовалось бы ни ма­стеру помощников, ни господину рабов” ¹⁵⁵⁾.

И Антипатр, греческий поэт времен Цицерона, приветство­вал изобретение водяной мельницы для размалывания зерна, этой элементарной формы всех производительных машин, как появление освободительницы рабынь и восстановительницы золотого века! ¹⁵⁶⁾ “Язычники! О, эти язычники!” Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него еще более премудрый Мак-Куллох, ничего не понимали в политической экономии и христианстве. Они, между прочим, не понимали, что машина — надежнейшее средство для удлинения рабочего дня. И если они оправдывали рабство одних, то как средство для полного

¹⁵⁴) Одна из великих заслуг Рикардо заключается в том, что он видел в машинах не только средство производства товаров, но и средство производства “избыточного населения”.

¹⁵³) F. Biese. “Die Philosophic des Aristoteles”. Zweiler Band. Berlin, 1842, S. 40S.

¹⁵⁶) Привожу здесь эти стихи в переводе Штольберга ¹³⁵, потому что они, по­добно приведенным раньше цитатам о разделении труда, характеризуют противо­положность между античными и современными воззрениями:

“Дайте рукам отдохнуть, мукомолки; спокойно дремлите,

Хоть бы про близкий рассвет громко петух голосил:

Нимфам пучины речной ваш труд поручила Деметра;

Как зарезвились они, обод крутя колеса!

Видите? Ось завертелась, а оси крученые спицы

С рокотом движут глухим тяжесть двух пар жерновов.

Снова нам век наступил золотой: без труда и усилий

Начали снова вкушать дар мы Деметры святой”

(“Gedichte aus dem  Griechischen  übersetzt von

Christian Graf zu Stolberg”.  Hamburg, 1782).

420                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

человеческого развития других. Но для того, чтобы проповедо­вать рабство масс для превращения немногих грубых и полу­образованных выскочек в “выдающихся прядильщиков”, “круп­ных колбасников” и “влиятельных торговцев ваксой”, — для этого им недоставало специфических христианских чувств.